Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

Дж. Бигуцци предполагает, что откровение семи громов было дано лично для Тайнозрителя и не предназначалось для передачи церквам[487]; он отмечает, что повеление «запечатать» контрастирует с данным в Откр 22:10 указанием не запечатывать «слов пророчества книги сей». Уго Ванни, напротив, высказывает мнение, что слова громов «запечатываются», чтобы быть сокрытыми только на какое-то время, и далее в Апокалипсисе их содержание будет раскрыто – по его мнению, это происходит в описании седьмого элемента цикла труб[488].

Достаточно распространено мнение, что «семь громов» (10:2—3) обозначают еще один седмеричный ряд казней, который следует после казней семи печатей Откр 6 и семи труб Откр 8–9 и предшествует казням семи чаш (Откр 16). Действительно, если предположить, что означенная седмерица громов находится в одном ряду с седмерицами печатей, труб и чаш, то в этом случае в Апокалипсисе будет присутствовать четыре ряда казней, а именно число «четыре» символизирует полноту тварного мира (ср.: Откр 4: 6; 7: 1; по аналогии с казнями Божиими, четыре раза упомянутыми в Лев 26). При этом последний седмеричный цикл чаш (Откр 16), охватывающий уже все человечество, становится как раз четвертым. Предшествующие казни воздействуют по нарастающей: казни печатей – на ¼ часть людей (6: 8), казни труб – на ⅓ (8: 7–10, 12). Логично предположить, что казни громов в этом ряду могли бы затронуть ½ человечества. Интерпретация семи громов как обозначения иного ряда казней признается убедительной целым рядом исследователей[489].

Однако принимающие данное толкование исследователи различно оценивают повеление не записывать сказанное громами. В частности, Г. Бил считает, что «запечатывание» показывает, что серия казней громов не подлежит описанию в Апокалипсисе; вероятно, потому, что это не добавило бы ничего существенно нового, поскольку «о казнях Божиих уже много говорилось прежде»[490].

Р. Бокхэм, со своей стороны, убежден, что повеление «запечатать» обозначает, что Бог отменяет очередной ряд предварительных казней[491], поскольку казни не смогли привести людей к покаянию. В непосредственно предшествующем Откр 10 фрагменте Откр 9: 20—21, описывающем итог казней семи труб, указывается, что «прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих…» Исследователь считает, что далее, в разделе Откр 10—11, «речь пойдет о совершенно ином способе обращения людей»[492].

Как бы ни был истолкован образ семи громов, можно согласиться с Хайнцем Гизеном в том, что их запечатывание призвано показать, что «теперь следует внимать более важному для нас откровению – словам ангела и содержанию “раскрытой книжки”»[493].

Клятва ангела о совершении «тайны Божией» при гласе седьмой трубы. Подняв руку к небу, ангел торжественно клянется «Живущим во веки веков», сотворившим небо, землю и море, что «времени уже не будет», но когда вострубит седьмой ангел, «совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам» (Откр 10: 5—7).

Уже у Андрея Кесарийского представлено два толкования стиха Откр 10: 6: «Ангел клянется, что времени уже не будет в будущем веке, когда… будет жизнь вечная, недоступная временному исчислению, или же это указывает, что после шести гласов ангела пройдет не много времени до исполнения»[494]. Второму толкованию отдает предпочтение большинство исследователей, поскольку оно более соответствует контексту всего отрывка; согласно емкому определению прот. С. Булгакова, «это значит, что не будет уже дано отсрочки в наступлении неких последних решающих событий, которые уже надвигаются с седьмой трубой»[495].

В стихе Откр 10: 6 просматривается явная связь с приведенным в Откр 6: 10—11 возгласом мучеников («Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?»). В Откр 6: 11 мученикам говорится, чтобы они «успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число». Экзегеты указывают, что в Откр 10: 6 имеются дословные параллели с 6:11 (в частности, «… ἀναπαύσονται ἔτι χρόνον μικρόν» – «χρόνος οὐκέτι ἔσται»)[496]. Можно сказать, что торжественная клятва великого ангела продолжает ответ на вопрошание мучеников о времени воздаяния. Ангел клятвенно заверяет, что справедливость Божия свершится в установленное Им самим время – «когда вострубит седьмой ангел».

В рассматриваемой сцене Откр 10: 5—7 содержится также явная аллюзия на клятву ангела из Книги пророка Даниила (Дан 12: 4—9). На вопрос о том, когда наступит завершение явленного пророку в видениях, «муж в льняной одежде… подняв правую и левую руку к небу, клялся Живущим вовеки, что к концу времени и времен и полвремени… все это свершится» (Дан 12: 7). Как и в Книге Даниила, основная мысль Откр 10: 5—7 состоит в том, что «спасительный замысел Божий непременно будет реализован, и ничто не властно этому помешать»[497].