Небесные корабли (СИ)

- Э-э-э... - парень почувствовал себя идиотом, вообразив, как Аста отреагирует на внешний вид Эхэльйо. - По-моему, это плохая идея.

- То есть ты бросишь меня здесь? Одну?

"О Аларна, какая навязчивость, - обратился к высшим силам Эльва. - Ну и что мне делать? Засунуть ее обратно в зеркало?"

Аста правильно истолковала его молчание, отмахнулась и с наигранной бодростью заявила:

- Очередная шутка. Не беспокойся, я разберусь сама. До встречи.

- Пока, - почти радостно кивнул некромант. И убрался, пока она не сменила милость на гнев.

Очень быстро миновал переулок, прижался к стене полуразваленного дома и, разумеется, уловил тихие шаги. Девушка решила поиграть в погоню, но действовала не слишком опытно. Случайно споткнулась, громко объяснила, в чем именно ветка каштана не права. Эльва покачал головой, изумляясь ее глупости, и заложил по городу круг. Затем беззвучно бросился прочь, предоставив Асте в распоряжение храм - абсолютно целый, пусть и грязный.

Оказавшись в ратуше, парень удивленно принюхался. Едва ощутимый запах дыма приветливо его окутал, намекая, что Эхэльйо собирается готовить ужин. Хрустнула скорлупа яиц, раздобытых некромантом в крохотном, забытом Богами селе неподалеку от Кленкара. Зашипела сковородка, за две медных монеты купленная там же.

Проклятого Эльва отыскал в кухне, где хватало и чужой, старой и в большинстве своем разбитой, посуды. Он сидел на потрепанной табуретке, наблюдая за яичницей с кусочками мяса, и не счел нужным поприветствовать спутника.

Тот устроился напротив, глядя на белое, ослепительное и горячее пламя. Если бы не еда, парень погасил бы его немедленно. В ратуше и так царила жара - она забралась через разбитые окна и распахнутые двери, проползла сквозь тонкие щели и наполовину сорванную крышу.

- Кого ты видел? - неожиданно спросил двухголовый.

- Девушку, - не стал увиливать некромант. - Ее заперли в зеркале.

- И она выжила? Без воды и пищи? Без источников света и тепла?

- М-м-м... - он растерянно почесал бровь. - Это зеркало - артефакт, и вполне логично, что оно позволяет ни черта не чувствовать. То есть его наверняка создали для удержания объектов живыми, и было бы странно, окажись оно тюрьмой для мертвецов.

- На твоем месте я бы не стал подходить к зеркалам в Кленкаре, - недовольно произнес Эхэльйо. - Теперь придется караулить всю ночь. Эта твоя несчастная пленница - либо демон, либо нежить. Милостивые Боги, - он спрятал лица в ладонях, - а я ведь только вознамерился рискнуть и поспать.

- Спи, я сам покараулю, - пожал плечами Эльва.

- Но...

- Я ее выпустил, значит, виноват. Спи. С любой из перечисленных тобой тварей я запросто совладаю.

Ночью стало прохладнее. Ветер принес дождевые тучи, и после полуночи они расплакались, щедро поливая улицы. Парень порадовался, что над головой есть какая-никакая, но крыша, и покосился на укутанного в походное одеяло Эхэльйо.

Двухголовый засыпал долго. Бормотал себе под нос проклятия и шептал, что ненавидит абсолютно все. Под конец он сонно заявил, что уничтожит этот мир к Дьяволу, и затих. Некромант порой прислушивался к его дыханию, чтобы убедиться - спутник жив и здоров, - а потом снова принимался улавливать ночные, в основном безобидные, звуки.

По большей части они были нормальными - скрип деревянных перекрытий, балок и створок дверей, шелест листвы и травы, писк одиноких мышей и топот крысиных лапок. Но когда издали, приглушенное расстоянием, донеслось ржание лошади, Эльва насторожился.

Кому, кроме отверженного обществом Эхэльйо, могла понадобиться ночевка в проклятом городе? Преступнику? Шаману? Темному колдуну, не связанному с Гильдией? Парень напрягся, нарисовал в пыли на полу восемь осторожных граней - защита на тот случай, если неизвестного тоже впечатлит ратуша, - и прикинул, не разбудить ли двухголового. Спустя минуту одернул себя, встал и на цыпочках подкрался к выходу.

Лошадиное ржание повторилось. Очередной порыв ветра донес до некроманта короткий крик.

Он присел за колонной, закрыл глаза и представил себя змеей. Извиваясь и шипя, серая с зелеными пятнышками тварь поползла прочь от места, где застыло ее настоящее тело, и азартно взяла курс на нарушителей спокойствия.

Они обосновались на площади - худощавая девушка, спасенная из плена зеркала, и тройка вороных коней с красными горящими взглядами. Аста что-то втолковывала - в наглом приказном тоне, - а животные били копытами о мостовую.

Эльва в который раз пожалел, что змея не понимает язык людей. Пожалел и отправился обратно, полагая, что темные существа вокруг бывшей пленницы - это вряд ли лошади. И что до рассвета они не доживут, а значит, надо всего лишь закрыть ратушу от любого магического воздействия, а еще лучше - заставить исчезнуть из мира живых.

Он скривился, когда змея коснулась раздвоенным языком запястья и начала залезать под кожу. Вот скрылся ее длинный хвост, и все снова стало таким, как прежде, в восприятии нормального зрения.

- Вот ты где, - довольно протянул женский, холодный и почему-то неприятный голос.