Небесные очи

Нет. На самом деле все просто (так рассуждала Саша) – даже плейбоям приходит час остепениться. Есть некий момент, в который холостяцкая жизнь вдруг перестает быть стильной. То, что вчера очаровывало окружающих, сегодня становится неприличным. Быть вечнымплейбоем – смешно. Виктор Викторович Бородин дошел до той черты, когда ему необходимо сменить имидж. Теперь Виктору пойдет семейный интерьер – моложавая (но не молодая!) жена рядом и розовый младенец на руках, который будет так трогательно контрастировать с седоватой щетиной на лице отца!

Пора.

Пора остепениться.

И Виктор Викторович нашел Сашу. Простую, но достаточно тонкую. Не красавицу-фотомодель (фи, это смешно!), но очень милую и трогательную женщину. Не юную, но и не старую. Способную ценить семейное счастье (настрадалась в детстве!). С неудачными браками – то есть над которой витает романтический флер женщины с прошлым. Но без детей. Физически здоровую – уж он, как доктор, быстро во всем разобрался.

Это был чистый расчет.

Но Сашу он ничуть не коробил. Ко всем этим рассуждениям приятным дополнением было то, что Бородин любил ее. Действительно любил – она как женщина это чувствовала.

Да и она согласилась стать его женой тоже по расчету. Где еще найдешь такого нежного, мудрого, обеспеченного, интересного мужчину? А нигде... Вот вам и расчет! Но тоже удачно сдобренный влюбленностью.

subtПрошлое

Артур Демьяненко родился в самой обычной ленинградской семье. Его отец был рабочим, мать – учительницей. Он ходил в детский сад, что находился по соседству с отцовским заводом, затем учился в школе, где его мать преподавала немецкий язык. У него был один выходной костюм и одна пара ботинок. По выходным всей семьей посещали кинотеатр или зоопарк.

Но с самого начала, то есть с тех самых пор, как он себя помнил, Артур знал про себя: он – необыкновенный. Он – не такой, как все. Его ждет необыкновенная жизнь. Родители, в особенности мать, любили его страстно и ревниво, они каждый день твердили ему о том, что он лучше прочих детей. Лучше и талантливей.

Люди простые и уже немолодые (Артур был поздним ребенком), они молились на него, как на бога. Родители постоянно внушали ему – думай только о себе. Ищи выгоду только для себя. Веди себя на людях так, а дома – эдак. Ты наше сокровище, ты наш единственный, ты должен беречь себя... У Артура и в самом деле было хоть и не смертельное, но хроническое заболевание легких.

Они уже давно придумали сыну профессию – доктор. Самая нужная при всех режимах и передрягах профессия. Уж доктор никогда голодным не останется! Да и вкалывать так, как вкалывают работяги на заводе, тоже не придется... И вообще будет знать, как самого себя вылечить.

Артур с их выбором согласился – правильно старики рассуждают! К тому же доктору всегда уважение и почет...

Артур поступил в медицинский институт. Учился он всегда хорошо («Я же не дурак, черт возьми! А что не понимаю, вызубрю!»), но в институте старался особо не выделяться («С умных три шкуры дерут! Заставят потом пахать...»). Товарищи уважали его за скромность («Демьяненко – голова, а зазнаваться даже не думает!»).

Когда он заканчивал институт, родители умерли. А еще через год началась война.

С этого самого момента жизнь Артура Демьяненко разделилась на три параллельные истории...

Артур остался один. И он должен был себя защитить. Драгоценного, необыкновенного, талантливого себя! Будучи специалистом, он на медосмотрах вел себя так, что его обычное хроническое заболевание превратилось в смертельное. Но на людях скорбел о том, что не может отправиться на фронт вместе с другими медбригадами! Его хитрость была двойной – он неуклюже, но очень старательно делал вид, что абсолютно здоров, но в то же время давал возможность врачам из комиссии «разоблачить» его.

«Батенька, да что вы! Какой фронт! Помрете не сегодня-завтра, а туда же...»

Его оставили работать в госпитале в Ленинграде. Да и то к нему не предъявляли таких требований, как к другим врачам, работавшим сутки напролет. Он падал в обморок, харкал кровью, бледнел, синел и его отправляли домой, отдохнуть.

«Нет, я останусь! Я не уйду! Я должен помочь раненым!»

«Какое «помочь»! – вздыхали коллеги с красными от бессонницы глазами, не отходившие от операционного стола. – Ты и так на ладан уже дышишь, Демьяненко!»

И очень уважали Артура за подобную самоотверженность. И все равно отправляли его домой. Это была первая, видимая сторона его жизни.

Осенью начался голод.

И в первый раз Артур упал в обморок по-настоящему. О, как он испугался! Но случай и тут помог ему. Однажды вечером на него напали грабители (даже в блокадном Ленинграде оставалось много всякой шушеры), но Артур очень ловко повел себя, разговорился с бандитами.

«Ребят, а я ведь доктор, я могу пригодиться вам...»

Его не тронули, даже продуктовые карточки не взяли.