Небесные огни. Часть вторая

– Не думаю, что подобные долговые записки давались. Это были бы кандалы для этих упырей, – наконец произнес Дельмонт и усмехнувшись, мрачно пошутил. – По крайней мере, на костре у де Моле о них не спрашивали.

– На костре? – переспросил Герметик.

– Великого магистра ордена Жака де Моле и генерального визитатора Гуго де Пейро, а также их ближайших сподвижников восемнадцатого дня месяца марта 1314 года от Рождества Христова при большом стечении народа сожгли на костре в Париже, требуя выдать местонахождение наших спрятанных сокровищ и отказаться от ереси, – продолжил рыцарь ордена Храма. – Не получили ни того, ни другого. И сами король и папа после казни наших протянули недолго, скоропостижно скончавшись в том же году после проклятия Великого магистра.

– Я слышал, недалеко отсюда есть замок Монсегюр – очень почитаемая реликвия катаров, – заметил Гай. – Можно было бы съездить туда.

– Папа римский не оставил камня на камне от замка, приказав сровнять его стены до скального фундамента, – ответил Дельмонт и покачал головой. – Нельзя нам там появляться. У развалин замка может быть засада на скрывающихся катаров и тамплиеров, так сказывали братья. Схватят и сразу потащат в Святой отдел расследований еретической греховности с пристрастием допрос чинить.

Утром, переночевав в пещере Мас-д’Азиль, компания Пьера Дельмонта отправилась далее.

* * *

Россия

Санкт-Петербург

Петроградская сторона

кафе «Снежинка»

октябрь 1996 года

– Как жизнь, Витя? – спросил Шелеста Паша-Фауст, в миру Павел Николаевич Петров, подойдя незаметно сбоку к столу, за которым сидел Шелест. – Что-то какой-то грустный вид у тебя?

Виктор рассказал своему давнему приятелю о посещении загородного дома российской военной разведки в Сестрорецке и о произошедшем там разговоре.

– Так я и думал, – помолчав произнес Павел, внимательно выслушав собеседника. – Вряд ли они много знают о твоих и моих делах. А скорее всего, вообще ничего конкретного им не известно, потому и ходили вокруг тебя да около во время беседы. Если бы было иначе, тон беседы задавали бы они, уж ты поверь мне.

В кафе, как всегда, было оживленно, но не шумно.

– А у тебя как дела? – поинтересовался у собеседника Шелест, заказав для обоих пива.

– С поиском подходов под землей к «золотому поезду» на год пришлось завязать. В тех местах опять всплеск интереса к нему. Так было уже несколько раз после конца Второй мировой войны и присоединения Нижней Силезии к Польше. Объявились двое поляков, которые утверждают, что нашли состав. В другом месте, не там, где его обнаружили мы. Наверное, опять очередные аферисты или желающие прославиться через новостные каналы телевидения и со страниц прессы, – стал раздраженно рассказывать Паша-Фауст. – Теперь туда не сунешься со снаряжением, полно полиции на всех углах. И будут долго пасти в округе черных археологов, чтобы действительно вдруг ничего не выкопали и не унесли мимо государственной казны. Поэтому на год возьмем перерыв, а то если прихватят в раскопе, то каждый день будешь ходить по следователям, как на работу. Могут и вообще закрыть для острастки другим, чтобы неповадно было.

– Может это совсем другой «золотой поезд»? Ты же говорил мне, что их могло быть несколько, – попытался успокоить Петрова Виктор.

– Да бред это все. В этом деле без профессионализма никуда. А таких поисковых команд по поезду только две – наша и конкуренты пана Пыркоша. Все остальные не в счет, – продолжил Фауст. – Без мозгов, современного дорогостоящего снаряжения, умения работать в архивах и правильно анализировать добытый материал ничего не получится. Времена Шлимана²² давно ушли в прошлое и на одном энтузиазме далеко не уедешь. Все, что можно найти по-быстрому, давно раскопано.

Они отвлеклись на пиво, опорожнив по большой кружке.

– Ян Ковач, предводитель нашей группы искателей, большой книгочей и любитель покопаться в архивах, случайно обнаружил в библиотеке одного монастыря в Клодзко²³ записи средневекового хрониста, в которых упоминается об одном естествоиспытателе и алхимике XIV века, жившем в пещере Большой Совиной горы. В записях говориться о том, что этот гениальный ученый своего времени лечил больных людей плесенью и грибами. Ты представляешь, опередив в этом Александра Флеминга, открывшего пенициллин в 1928 году, на шесть веков! – поделился новостью Петров. – Звали его Гай Герметик, его символом была сова. Помнишь, я тебе рассказывал, что мы обнаружили в подземельях «Гиганта» в Большой Совиной горе пещеру-лабораторию неизвестного алхимика, где на стене находился большой барельеф совы, под которым росла светящаяся колония грибов. А еще он изучал шаровые молнии, пытаясь их воспроизводить.

– Совсем забыл! – воскликнул Шелест, хлопнув себя по лбу. – С таким образом жизни все вылетело из головы! Вчера мне позвонил человек, представившимся Конрадом Альтманном, профессором геологии из города Бреслау!

Паша-Фауст дико поглядел на Виктора.

– Он говорил по-немецки как самый настоящий немец, – неуверенно продолжил Шелест.