Небесные пираты Каллисто

Никто не обратил на это внимание — вернее, никто, кого следовало бы опасаться. Потому что Эргон бросил на меня удивленный взгляд, когда я закрывал лицо. Грубой маскировки оказалось достаточно, чтобы скрыть мою подлинную суть. Я ничем не мог скрыть бронзовый загар кожи, но, к счастью, он не так сильно отличался от нормы, как цвет моих волос. Цвет кожи у танаторцев значительно различается — от смуглости Чак Юл до бумажной белизны небесных пиратов, от янтаря ку тад до яркого алого цвета перуштов. Но обычны и смешанные браки: например, Лукор и жители Ганатола представляют собой полукровок, происходящих от скрещения Чак Юл с занадарцами; и в низших классах каждого общества можно найти самые различные оттенки цвета кожи. Поэтому я надеялся, что на мой цвет никто не обратит внимания.

Грузовой трюм корабля оказался вместительным, хотя и не предназначался для роскошной жизни. Лежа рядом с мрачным Эргоном, я без особой радости думал о своем будущем. Мне казалось, что за несколько дней, что прошли с того момента, как Ультар столкнул меня за борт, «Джалатадар» долетел до цели. Мои товарищи либо потерпели неудачу либо преуспели в своей отчаянной попытке спасти Дарлуну из крепости подлого принца Тутона. И сейчас Лукор, Коджа, Валкар и остальные либо возвращаются в Шондакор с принцессой, либо находятся в могиле или в тюрьмах Занадара. В любом случае мое положение выглядело безнадежным. Я в безопасности достигну Занадара, но слишком поздно, чтобы присоединиться к своим товарищам в победе или умереть рядом с ними в поражении.

Когда мы садились в пристани Занадара, я, прикованный в грузовом трюме, ничего не видел. Нас вывели на каменный причал, обдуваемый свирепыми ветрами, которые швыряли в глаза каменную пыль. Я на мгновение увидел величественные пилоны и недоступные крепостные стены и снова погрузился во тьму, на этот раз тьму рабских загонов. Нас отвели к корытам с водой и велели смыть дорожную пыль, потом мы оказались в большом зале, где несколько важных чиновников решали нашу судьбу.

Рабов в Занадаре не продают и не покупают, их распределяют.

Среди чиновников находился молодой человек с жестким лицом, холодным взглядом, нездоровым цветом лица и полным телосложением, в ярком шелковом костюме, в перчатках, усеянных драгоценностями. Наша внешность ему не понравилась.

— Отвратительный сброд, Тон, — заметил он. — Ты только посмотри на них. Половина — беззубые старики, на пороге могилы, остальные или безмозглые кретины, или больные, умирающие от кашляющей лихорадки. Нарук должен призадуматься, иначе совет капитанов может направить к нему карательную экспедицию.

Человек, которого он назвал Тоном, сорокалетний здоровяк с бочкообразной грудью, с седыми висками и выдающейся челюстью, выглядел привыкшим к власти. На нем была простая кожаная куртка, перчатки и пояс, а также бутылочно-зеленый плащ. Пестро одетый аристократ, с высокомерным презрением рассматривавший нас, поднес к ноздрям ароматический шарик, чтобы удалить воображаемый дурной запах.

— Ну, один-два из них выглядят неплохо, — ответил Тон, глядя на нас с Эргоном. — Вон у того пса с загорелой кожей хорошая фигура, а краснокожий рядом с ним будет неплохим бойцом с топором. Я возьму этих двоих, а из остальных можешь выбирать, милорд.

— Очень похоже на тебя, Тон, выбрать лучших для своих драгоценных войск, — раздраженно сказал аристократ в шелковом костюме. — Мне самому понравилась этот загорелый парень, он высок, и в нем чувствуется порода. Небольшая операция с помощью кастрирующей проволоки, и из него выйдет красивый слуга.

Я похолодел при его словах. Самое ужасное заключалось не с смысле его слов, а в том, с какой небрежностью он говорил. Как будто о тупом животном, а не о человеке, подобном ему самому.

Старший пожал плечами.

— Может быть, милорд. Но я имею право выбирать первым. Принц должен получить свою забаву, а мне как раз не хватает двоих.

Вялый молодой человек с презрительной гримасой помахал ароматическим шариком.

— Ну, хорошо, забирай их. Придется удовлетвориться тем, что осталось.

Коренастый седеющий человек обменялся с чиновниками несколькими словами, что-то написал на пергаментном свитке, приложил печать с каплющим воском, и меня с Эргоном отделили от остальных.

Мой перуштарский друг довольно взглянул на меня.

— Ну, Дарджан, по крайней мере мы будем вместе!

— Да, — кивнул я. — И, может, еще сбежим…

— Не разговаривайте, вы двое, — рявкнул стражник, слегка ударив меня по голове. — Живее. Начальник игр занятой человек и не любит ждать.

Нашим новым хозяином оказался начальник игр Занадара; он был руководителем большой арены и всех представлений на ней. Занадарцы, подобно древним римлянам, любили зрелища, а самое захватывающее зрелище — это люди, сражающиеся за свою жизнь. По-видимому, и нас ждала та же судьба.