Небесные родители (СИ)

- Да, нам так и говорили, когда отправляли на землю, что у нас родится демоненок и его задача заполучить в этом воплощении крылья, а для этого нужно встретить великую любовь или получать вдохновение от тяжелой работы, написании книг, например, а наш стихи писал - сказал отец Георгия.

- Я тоже писала стихи, - сказала мать Георгия, - но я не демон, поэтому без крыльев.

- Мы ждем твою сестру, она только наша, а ты как подкидыш, тебе наша мама словно сурогатная, у тебя другие мать и отец, - сказал отец Георгия.

- Мама, ты у меня единственная, - сказал Георгий и обнял мать, объятие было приятным, таким же как в Клоаке.

- Как хорошо, что Софа-мяу этого не слышит, - сказал Демон-Отец. – Софа-мяу твоя настоящая мать, демонесса с детьми так их и называют: Даша-мяу, Маша-мяу, Софа-мяу. И Софа-мяу сейчас где? На Земле в теле твоей дочери.

Георгию стало внезапно понятно то единение душ в разговорах, которое было с Соней.

- И ты, сука, о ней не заботился, даже не навещал, - сказал Демон-отец.

- Вы за это его накажете? – спросила мать Георгия.

- Обязательно. Накажу ремнем, когда долетим до дома он примет облик ребенка.

Мать Георгия вздохнула.

- Но ты не забывай нас, навещай, - сказал отец Георгия.

Накажет ремнем, - пронеслось в голове Георгия, для него для пятидесяти пятилетнего мужчины было это дико, наказание кладбищем, пожалуй, получше будет.

- Полетели, - позвал Демон-отец.

Лететь было не долго, они снова пересекли оранжевую струну. Здесь было еще прекраснее, чем в Лете. Здесь все было как на картинах не только Моне, но и Густава Климта. Долго ли, коротко они летели, но долетели до двухэтажного особняка. Дом показался Георгию необычайно знакомым. Георгий посмотрел на Демона-Отца, «Нил» выскочило из памяти.

- Вы Нил? – спросил Георгий

- Смотрите-ка память возвращается, - усмехнулся демон.

В памяти всплыло еще «надзиратель Нил» и «злыдень Нил», - но Георгий не стал об этом сообщать.

Тем временем Нил с Георгием вошли в дом. В прихожий было большое зеркало, Георгий посмотрел на себя, на него смотрел мальчик лет пятнадцати, совершенно на него в детстве не похожий.

Навстречу выскочили разные дети и кинулись его обнимать.

- Георг вернулся! Мы открыли праздничную скатерть-самобранку.

- Как открыли? Вы не в курсе, что праздничную самобранку можно открывать лишь на день рождения или Новый год. Значит, кто-то из вас в день рождения будет без праздничной скатерти-самобранки.

- Не важно, зато Георг вернулся! Мы думали еще пять лет ждать. А он вырвался от этих крестоносцев.

- Не вырвался, а я его уговорил вернуться, еще сомневался, - сказал Нил.

- Георг вернулся! Георг вернулся! – кричали дети.

- Праздновать будем, когда я его накажу.

- Нет сначала праздновать, а потом накажи, тем более уже поздно, а скатерть-самобранка долго ждать не будет, скатается, - сказала самая младшая – Маша – всплыло в голове Георгия

- Хорошо, празднуйте, а накажу утром, - Нил поцеловал Машу.

- Спасибо, отец, - зазвучал гул голосов.

Георгия усадили за скатерть-самобранку, чего только на ней не было: пироги, икра красная, икра черная, блины, всевозможные салаты. Георгию тем временем возвращалась память и о днях в отчем доме и о предыдущих воплощениях. После каждого воплощения была порка, от порки было очень плохо морально и физически – словно теряешь всю внутренную энергию, а затем его утешала и питала энергией Мама-мяу и он восстанавливался. Но сейчас Мама-мяу в теле его дочери, кто будет его утешать и питать?

========== Глава 9 - Страшный суд от Отца ==========

Георгий проснулся, огляделся, непривычно, но радостно было видеть родные стены.

- Девять часов. Подъем! – кричала Настя, пробегая по коридору.

На Георгия наплыли воспоминания о прошлой жизни, кладбище, Сонечка, она же Мама-Мяу. Как же мы без Мамы-Мяу? Кто теперь утешит, кто обнимет, поцелует, приготовит что-нибудь очень вкусное, а не типичное скатерть-самобрачное. А главное, что напитает. Георгию вспомнилось, что когда ему было грустно, он просто залезал маме под юбку, под юбкой было жарко от переплетенных энергетических струн. Мама для этой процедуры увеличивалась в росте, и он маленький под этими струнами наслаждается, питается энергией, энтузиазмом, грусть сразу проходила.

Георгий не отреагировал на подъем, а закрыл глаза. Тут же перед глазами в быстром темпе стали пробегать разные картинки из прошлых жизнях: вот он рыцарь крестоносец, вот актер, какие-то женщины, дети. Георгий открыл глаза – воспоминания прошлых жизнях перестали проносится в голове.

Гораздо приятнее было недавние воспоминания ужин за праздничной скатертью самобранкой, братья и сестры наперебой рассказывали ему новости, выспрашивали о прошлой жизни. Его обнимали, целовали, - любое прикосновение было чрезвычайно приятным, как он испытал в Клоаке.