Небесные (СИ)

- Так позвольте же во имя королевства помахать мечом и Рагону. Наш святой покровитель Ярок наградил меня сыном, чтобы подобно вам в моменты опасности я имел великое счастье отдать себя во имя Риссена до последней капли крови.

- Довольно, - вмешался король. - Первый советник прав, каждая минута промедления стоит жизни одного человека, и раз он желает, чтобы его плоть билась в рядах нашей армии, это его право как отца и государственного мужа. Детали похода вы обсудите отдельно за пределами Совета, сейчас я хочу услышать, как проходит реформа.

- К вам присоединится Рагон, - сказал АмаальХарду, - тебе придется быть вдвойне осторожней. Поскольку большую часть войска будет составлять личная армия первого советника, - ты знаешь, чего она стоит, - то и возглавлять этот марш будет его сын. Ни в каком случае нельзя допустить, чтобы он полностью присвоил себе успех кампании. Выдвигаетесь завтра с рассветом, четыре тысячи солдат наместника, тысяча - королевского войска, на переправе вас будут дожидаться по столько же от Ана и Рахмана. Шли мне вести: желторотых может перехватить советник, лучше положиться на тишари. Береги наследника, не позволяй Рагону оказывать на него влияние. И последнее: будь осторожен. Постарайся вернуться невредимым до свадьбы Коэн, в противном случае она оставит от тебя одно воспоминание, - прощание вышло быстрым и коротким: ни отец, ни сын не признавали сантиментов. Хард почтительно склонил голову напоследок, неловко обнял сестру и вскочил на коня.

На зарнице отряд из шести с половиной тысяч вооруженных всадников покинул Амшер. Чтобы проводить родных и близких, на широкие улицы высыпал весь город. Кланялись короне, рассекающий людской поток впереди, с любопытством провожали взглядом двух телохранителей по бокам, бросали за неимением цветов отцветшие ходжи, подбадривали криками.

После проводов сына министру финансов предстояло много дел. Следовало поблагодарить Юна за ценный совет о прямой торговле с Мираском, найти мастеров из Гильдии и дополнительные средства в казну для сооружения цехов, распустить слухи о зверствах, учиняемых гаронцами на севере и внедрить к советнику шпиона, поэтому как только на дорогах улеглась пыль, поднятая солдатами, министр финансов велел седлать коня.

ГЛАВА 4

Шел третий день спуска.

Первое время Карим придерживался змеевидной тропки за плато: огибал кучковатые коричневые стволы, нырял в густую растительность, червем вгрызался в мягкий чернозем, пару раз позволил пакостному старуку прокатить себя на длинных скользких светло-фиолетовых стеблях. Мало-помалу каменистая нить сужалась, края заросшей тропки смыкались все плотнее, а подол каримовой накидки все гуще и гуще окаймлялся мышастым пухом от колышущихся по краям тепляков - и настал момент, когда хвост тропы, извернувшись под диким углом, незаметно для глаза погрузился в глиняно-красное чрево горы. Полы плаща захлопали громче, склон облысел, тонкий слой глины через несколько метров сменился зеленовато-черным базальтом, а затем пологий спуск резко срезался крутым обрывом.

Карим заглянул за край Края Мира: в кои-то веки стояла безоблачная погода, и ничем не прикрытая Большая Земля предстала взгляду во всем своем великолепии. Слишком далекая, чтобы можно было различить что-то в деталях, она переливалась всеми оттенками зеленого: фисташковым, изумрудным, бирюзовым, салатовым, шартрез. Сквозь летнее самоуправство пробивались ореховые кляксы и синие порезы да взрытвины. Сердце Карима радостно заволновалось - хоть на ладонь, но ближе к цели.

Полностью вертикальный спуск можно было назвать медленным падением. На грани слышимости Карим пару раз уловил легкий испуганный треск - это, мешаясь, отрабатывали свое призвание ябеды - "кумушки".

К счастью для Карима, в породе оказалось достаточно наростов и углублений, чтобы ими можно было воспользоваться, однако на поверку не все оказывались безопасными. Карим работал методично, терпения и упорства ему было не занимать - достались от бабки. Вцепившись обеими руками в шишки, он слегка откидывал голову назад - не сильно, от высоты даже его не миновало головокружение - и искал подставку для ноги. Убедившись в ее крепости, по очереди переставлял руки, затем опускал вторую ногу. Позы во время лаза принимались самые оригинальные, раз завис как водяной: локти и одно колено на уровне груди, другая нога вытянута назад. В другой раз застрял крюколапом: руки со скрюченными пальцами вразлет, ноги в полуприсяде. Висел и полумесяцем, и лотосом, и кактусом - последнее полюбилось особенно. Накидка от трения сбилась, сошлась выше, билась комом в голодный тощий живот. Кожа на ладонях покраснела и пошла багровыми трещинами. Карим оседлал небольшой скальный выступ, дал телу передохнуть, подкрепился, надел крепкие перчатки, но тут же снял - неудобно. Лучше уж шрамить голые руки, чем ежесекундно ждать, когда соскользнешь.