Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков

Но мало кто скажет, что Игорь Иванович Сикорский был столь же равнодушным. Он родился 25 мая 1889 года в Киеве. Его отец был известным психиатром, мать тоже была врачом. По вечерам она читала вслух приключенческие романы Жюля Верна о бесстрашных путешествиях под водой, по воздуху и даже к центру Земли, она также много рассказывала сыну об изобретателе и художнике Леонардо да Винчи. Игорь Сикорский достоин восхищения хотя бы потому, что уже в двенадцатилетнем возрасте собрал свою первую модель летательного аппарата, а в 1910 году, получив инженерное образование, смог построить небольшой одномоторный самолёт в сарае за родительским домом. Но в воздухе он продержался совсем недолго: в карбюратор попала муха, и Сикорский чуть не погиб. Авиационные двигатели легко выходили из строя, и Игорь Сикорский пришёл к выводу, что из соображений безопасности у самолёта должно быть как минимум два двигателя.

Игорь Сикорский, несмотря на слегка поредевшие волосы, был щеголеватым, стройным, красивым молодым человеком, современным инженером во всех отношениях. Он обожал свою работу, и в феврале 1912 года после постройки самолёта, вмещающего трёх пассажиров, его заметил Михаил Владимирович Шидловский, председатель правления Русско-Балтийского вагонного завода (РБВЗ) в Санкт-Петербурге. М. В. Шидловский принял Сикорского на работу главным конструктором в авиационный отдел, и тот вскоре представил чертежи самолёта «Большой Русско-Балтийский», самого большого в мире на тот момент, также известного как «Русский витязь». Фюзеляж представлял собой тонкую конструкцию, выполненную из фанеры и усиленную рояльной проволокой для повышения жёсткости, с внешней стороны фюзеляж был обтянут льняной тканью, покрытой лаком в несколько слоёв. Размах крыльев самолёта составлял 28 метров, а весил он более четырёх тонн, и чтобы поднять его в воздух, требовалось четыре мощных двигателя.

Игорь Сикорский сам выступил в роли лётчика-испытателя во время первого взлёта с невыравненного грунта к югу от города в мае 1913 года. Впервые в мировой истории был услышан оглушительный шум поршневых двигателей, который сопровождал каждый полёт, пока в конце 1940-х годов не стали использовать реактивные двигатели. Сикорский облетел аэродром несколько раз и успешно приземлился.

В Европе поначалу никто не поверил, что такой самолёт смог взлететь{24}. Авиационные эксперты выражали единодушное мнение о том, что существование самолёта даже вдвое меньшего размера, чем этот, физически и технически невозможно. Но позже, к их удивлению, всё подтвердилось, и в итоге им пришлось признать, что полёт Сикорского всего за одну ночь навсегда изменил представления о будущем авиации.

«Русский витязь» был выпущен только в одном экземпляре, и когда на него упал двигатель, который внезапно оторвался от пролетающего мимо самолёта и разрушил его, было принято решение, что аппарат не подлежит ремонту, он уже сделал своё дело. Вместо этого Сикорский приступил к планированию ещё более крупного летательного аппарата, в построении которого использовались уцелевшие детали от «Русского витязя».

Пассажирская модель самолёта «Илья Муромец» С-22 (это была 22-я версия летательного аппарата Сикорского) в феврале 1914 года подняла в воздух 16 пассажиров и одну собаку. Этот летательный аппарат был назван в честь героя былинного эпоса Ильи Муромца, легендарного древнерусского богатыря со сверхъестественными способностями, и считался самолётом высшего класса. Вместо льняной ткани корпус был облицован шпоном. «Илья Муромец» был оснащён отделённым от кабины комфортабельным салоном с большими окнами и стеклянными полами, спальными комнатами и даже ванной с туалетом, во время полёта пассажиры могли выходить на специальную открытую палубу на корме. Обогрев помещений на «Муромце» осуществлялся за счёт выхлопных газов, подаваемых в радиаторы, а электрическое освещение обеспечивалось специальным ветряным генератором. Также механикам был предоставлен доступ к обоим крыльям, чтобы они могли обслуживать летательный аппарат, находясь в воздухе, потому что двигатели были всё ещё ненадёжны.

Молодого Игоря Сикорского снова все хвалили, самым большим энтузиастом его дела был император Николай II. Он позже утверждал, что уже летом 1909 года во время завтрака в парижском отеле, когда газеты сообщили об удачном перелёте Луи Блерио через Ла-Манш, он понял, что самолёт можно использовать в военных целях. Такая мысль возникла не только у него. Многие пионеры авиации упорно пытались убедить в этом генералов и политиков как Америки, так и Европы, а также Уилбура Райта, который даже нанял профессионального торговца оружием, но всё безрезультатно{25}.