Небесные уроки

– А вы письмо напишите владыке Иоанну Шанхайскому.

– Как письмо?

– Очень просто: так, как если бы вы писали это письмо живому человеку. Начальнику. Другу.

И рассказал нам историю о двух девушках с вечеринки.

Я написал письмо святителю, положил его под раку – и через короткое время мне позвонили из крупной компании, одной из самых крупных в мире:

– Вы такой-то специалист?

– Да.

– Вы проявляете интерес к работе в такой-то области?

– Да.

– Приезжайте на собеседование.

Вообще, в Америке обычно сам рассылаешь резюме через интернет и ждёшь ответа, но я не помню, чтобы отправлял что-то в эту компанию! Они меня сами нашли! Это совершенно нехарактерно!

Мой уровень квалификации высокий, однако он оказался недостаточно высоким для должности, которую мне хотели предложить, – но мой экзаменатор ушёл в отпуск! Вообще, я нечаянно сделал всё для того, чтобы они меня не взяли на эту работу: по ошибке позвонил и попросил отменить интервью, которое даже не было назначено. Я так ошибся! И очень сильно нарушил деловую этику, принятую в Америке.

И на удивление это сошло мне с рук!

Уже в конце лета я получил эту работу!

Моей задачей было продержаться там хотя бы шесть месяцев – чтобы потом в резюме можно было упомянуть об опыте работы в этой компании. И я проработал там, молитвами святителя Иоанна Шанхайского, шесть лет! Это была самая моя долгая работа за двадцать лет жизни в Америке!

Вот так я писал письмо владыке Иоанну Шанхайскому чудотворцу…

Святителю отче Иоанне, моли Бога о нас!

Боже, ущедри и благослови

Сейчас уже намного позже, чем вам кажется.

Иеромонах Серафим (Роуз)

Тень грядущих событий

В станице Каменке много камней: плоские, маленькие и побольше. Большие достигают размера плит, дорожки в саду выложены из таких плит, забор называется стенка, и тоже каменный. И речка здесь называлась Каменка. Впадала она в Дон и, узкая обычно, после дождя разливалась, выходила из берегов, бурлила, но уже через несколько часов стихала, снова делалась ласковой и желанной для всей деревенской детворы, а также уток и гусей.

А дожди в грозном 1914 году, омрачённом началом военного конфликта мирового масштаба – тридцать восемь государств-участников, – шли, как всегда в жарком августе, каждый день. Прохладное утро сменялось полуденным жаром, донское солнце щедро дарило свой свет и тепло, затем парило, и к четырём часам собирались тяжёлые синие тучи. Живительный, почти тропический дождь обильно поливал жаждущую влаги землю, и урожай быстро зрел, готовился поразить изобилием.

– Боже, ущедри ны и благослови ны, просвети лице Твое на ны и помилуй ны… Земля даде плод свой, благослови ны, Боже, Боже наш…

Свой долгий рабочий день мама подкрепляла молитвой: нужно помолиться о семье, о муже на далёком австрийском фронте. О погоде хорошей, об урожае, чтоб Господь благословил труды и заботы наступившего дня. Молитва давала силы, и, неутомимая, лёгкая, Полина быстро управлялась с многочисленными заботами по хозяйству, двумя детьми Натальей и Василием, обихаживала дедушку.

А хозяйство большое: донские казаки – народ небедный. Плодовитая земля, огромные сады, мельницы, рыболовные артели. В хозяйстве – коровы, лошади, свиньи, гуси, утки, куры…

– Мам, а сколько у нас гусей и уток?

– Доча, да кто их считал?!

Дед Фёдор – казачий есаул, это в Табеле о рангах обер-офицер. Войсковые есаулы выбирались на войсковом круге по два на войско, назначались адъютантами при войсковом атамане. Был дед казак матёрый, служилый, но сражения и победы остались в прошлом, состарился удалой есаул, высокая фигура сгорбилась от тяжёлой ноши лет и зим. Седой чуб, седые длинные усы, только брови, густые, нависшие над уже подслеповатыми глазами, – чёрные.

Семилетняя Наталья, с лёгкой руки деда Фёдора просто Таля, на минутку задержалась рядом с любимым дедушкой: старик достал полный казан золотых монет, высыпал их на полотенце, пересчитывал, перебирал, куда-то готовил.

И зачем он достал казан из-под печки? Перепрятывать будет?

– Диду, кто это на денежке?

– Царь, кто ж ещё? Глянь, с одной стороны писано: «Александръ III Императоръ и Самодержецъ Всеросийский», с другой – «Десять рублей 1894 год». Царский золотой червонец… А вот глянь, это Его Императорского Величества Царя Николая II.

Вот интересно! Поиграть бы с этими тяжёлыми блестящими кругляшками…

Нет, лучше не надо – от казана идёт холодок, потусторонний лёгкий холодок, враждебный, бедовый, различимый лишь чутким детским сердцем.

Англичане говорят: «Coming events throw their shadow before them» – «Грядущие события отбрасывают тень перед собою». И страшная будущая трагедия уже отбрасывает тяжёлую тень на уютную кухню, ползёт по столу, тянется хищной рукой к мамке у печи, накрывает лицо деда.

Перехватив тревожный взгляд внучки, ласково, но твёрдо:

– Иди, Таля, иди, играй в куколки!