Небесные всадники

— Наверное. По крайней мере, так кажется нам, слепым. А если они и думают о другом, то о совсем далеком: о душе, о загробной жизни… Нам об этом тоже говорят немало, да еще и с особым упором. Понятно, опять из жалости, для нашего же утешения. Сейчас вы, дескать, не видите, а когда-нибудь потом — в лучшем, светлом мире — обязательно прозреете. А нам это еще трудней понять. Если уж не видишь сейчас, то как можно увидеть то, чего не видел ни один зрячий? Рукой не пощупаешь, ухом не услышишь. Это и для слепого от рождения то, что зрячие называют слепотой. — Однако перейдем на ту сторону улицы. Там солнышко. Так приятно почувствовать его после этой страшной зимы. Видно, оно снова подошло совсем близко, коли так греет!

— Отлично, вот и перешли. Но я хочу вернуться к вашей мысли: слепота как нормальное явление и общество слепых… Это интересная мысль. Грустная, скажут зрячие, но все же интересная.

— Понимаете, я не знаю, кто вы и чем занимаетесь. Но хочу спросить: вы литературу читаете?

— И ее немного. А что?

— Мне как раз вспомнилось, что об этом уже писали. Своих-то книг для слепых у нас не так много, только те, что крайне необходимы. Но однажды кто-то из знакомых прочел мне рассказ о зрячем, попавшем в страну слепых. Его написал какой-то англичанин или американец. Так вот, в той стране жили одни слепые. Они ничего не знали о зрении и устроили жизнь по своему разумению. У них была своя деревня, они держали скот, пахали землю — одним словом, жили вполне организованной общественной жизнью.

— Я тоже читал этот рассказ{42}.

— Так вот, я решил, что он написан только для нас, слепых, в утешение, опять-таки просто из жалости. Ну, как вы помните, тот зрячий был вначале спесив и настроен воинственно. «В стране слепых и одноглазый король!» — кричал он. Что же тогда говорить о полноценном зрячем! А помните, что с ним было дальше. Бедняга не сумел стать даже самым простым членом общества слепых, не то что правителем. Во всем он оказался беспомощным, и пришлось ему по-своему как бы ощупывать вещи и обстоятельства, хоть он и видел их. А почему? Да потому что нормальным было общество слепых, один он оказался исключением, убогим, по мнению слепых. Так вот, этой мыслью мы, слепые, и правда утешаемся.

— Да еще и зрячим наука: в обществе, скроенном по другой мерке, отдельной личности не слишком-то многое удается.

— Действительно, та самая мысль. И если нет такой страны слепых, то что-нибудь подобное есть где-нибудь в животном мире. Я слышал о подземных озерах, в которых водятся абсолютно слепые рыбы, к тому же далеко не все глубоководные морские обитатели обладают зрением. Но и без того они размножаются и поддерживают свою жизнь. Среди них есть даже хищники! Они охотятся и истребляют друг друга — точно так же, как человечество с его войнами.

— Значит, все это и правда привилегия не одних только зрячих?

— Думаю, вовсе нет.

— Ну вот, мы и добрались до ратуши. Тут вы хотели к кому-то пойти. Может быть, помочь вам дойти до самого места?

— Нет. Спасибо, что проводили. Теперь мне хотелось бы побыть одному. Общество зрячих действует не самым лучшим образом. Когда идешь с ними, способность ориентироваться слабеет. Потом надо постоять и собраться с духом. Извините меня.

— Тогда всего вам хорошего.

— Вам также.

*

Так мы и расстались. Я повернул назад и снова вышел к парку. Солнце по-прежнему сияло на синем небосводе, и снег под голыми деревьями слепил. Но у меня было такое ощущение, словно издалека надвигается какая-то темная тень.

МИНИАТЮРЫ

ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ {43}

Родился однажды человек. Такое бывало и раньше. Потом этот человек жил. Часто бывает, что родившись, человек живет, — хотя так можно о любом сказать. Хотя, бывает, и врут.

И жили в то время мудрецы. Хотя они жили и в другие времена. Они писали большие и толстые книги о земле и мироздании, о небесных светилах и насекомых, о временах и королях. Книги пишутся всегда. Часто их читают, а случается, даже понимают.

Мудрецы эти исходили всю вселенную и перемеряли шар земной вдоль и поперек. Хотя многое перемеривают, особенно вдоль и поперек. Потом они отметили самые высокие точки на земле и объявили об этом на весь мир. Но мир, услышав это, ничуть не стал счастливее. И раньше, бывало, темный народ не умел ценить мудрое слово.

Мудрецы перебрались в горы, возвели там дворцы, храмы и объявили народу, который жил в долинах: «Мы к небу ближе и к богу. Кто станет платить нам десятину, за того будем молиться, и тот познает истинное блаженство».

Так и прежде говорили, и верили в это прежде, и десятину прежде тоже платили. Но теперь темный низинный народ почувствовал, как нужны ему эти люди, живущие во дворцах: они были ближе к богу. Такое чувство бывало у людей и раньше.

В то время и жил этот странный человек, который однажды родился. И мудрецам этим он так сказал:

— Вы лжете! Самое высокое место на земле то, где я стою, и ближе всего к небу я.

— Что знаешь ты, неразумный! — сказали мудрецы. — Приди и увидь, о чем говорят наши мерила и наши книги!