Небесный артефактор

— Да не за что, Кирилл. Ты даже не представляешь, как этот прибор поможет мне в работе. Так что это не ты меня, а я тебя благодарить должен, — отмахнулся Ветров и посерьезнел: — Итак, когда ты сможешь заняться установкой?

— Давайте на ближайших выходных. Устроит?

— Вполне. Какие-то детали, материалы… нужны? — после небольшой паузы спросил Святослав Георгиевич.

— Мм, пожалуй, нет. Хотя… буду благодарен, если найдете схему вашего штурманского стола. Будет проще работать.

— Сделаю, — кивнул Ветров и, бросив взгляд на часы, неожиданно спросил: — Ну что, полетаем?

— С удовольствием, — кивнул я.

А что? Планов на остаток дня никаких, на верфи меня до завтрашнего вечера не ждут, Хельга укатила в театр с каким-то офицером… кстати, надо бы сообщить Гюрятиничу при оказии, чтобы сестрице жизнь медом не казалась, хех. А опекун… опекун в Новгороде, сопровождает тетушку Елену к родным и присматривает за мастерской. Так что раньше, чем послезавтра, его можно не ждать.

Честно говоря, я тоже хочу в Новгород. Прогуляться по весеннему городу, посидеть в кофейне на Софийской, заглянуть в одну знакомую кондитерскую… Все-таки телеграммы не заменят живого общения с Аленой, эх! Но нельзя. Дядька Мирон говорил, что люди Несдинича засекли странную активность вокруг «Феникса». Чертов Гросс! И чего он никак не успокоится?!

Полет на «Резвом» подействовал на меня успокаивающе. Раздражение, вызванное воспоминанием о неугомонном германце, улеглось, так что домой я вернулся спустя шесть часов в самом радужном настроении, хотя и уставший. Ничего удивительного, как бы дружески мы ни общались с Ветровым в обычной обстановке, как только дело доходит до учебы, он вновь превращается в жесткого наставника-перфекциониста.

Зато я смог убедиться, что Святослав Георгиевич действительно находится в «особых» отношениях с воздушной стихией. Думаю, если бы он родился в моем прежнем мире, то сейчас был бы как минимум старшим «воем», если не «гриднем»[6]. Но — увы, Эфир, или мировая энергия, здесь слишком «плотная», чтобы можно было рассчитывать на появление в этом мире знакомых мне бойцов-стихийников. С другой стороны, у меня-то кое-что получается, хотя нынешнее тело явно не приспособлено к классическим техникам… Тут нужно подумать, очень хорошо подумать.

За размышлениями на эту интересную тему я и не заметил, как уснул. А утром меня разбудил звонок будильника… третий! А это значит, что у меня осталось всего четверть часа до занятия с мастером Фенгом, и если я на него опоздаю, то… домой вернусь в состоянии нестояния. Старый катаец терпеть не может «легкомысленного отношения к своему телу, своей душе и, самое главное, своему наставнику», если цитировать его довольно корявый русский. А еще он очень любит доказывать этот постулат с помощью бамбуковой трости, коллекция которых, по-моему, у него просто бесконечна. По крайней мере как минимум десяток таких тростей он уже об нас с Мишкой измочалил, а они все не заканчиваются. Гадство!

Успел! Честное слово, я успел! Так что тренировка прошла без эксцессов и была куда мягче, чем я даже смел надеяться. Впрочем, тут моей заслуги не было. Как оказалось, мастер решил поберечь своих учеников, поскольку одному из них в ближайшее время предстояла «вылазка на бимсы». Иными словами, Мишка успел получить взыскание в Классах и будет отбывать его в куполе одного из учебных судов, ползая в «шкуре» по шпангоутам и бимсам, чтобы проверить их состояние. Впору посочувствовать бедолаге. Что я и сделал. Правда, в голосе моем, наверное, было недостаточно того самого сочувствия… или слишком много злорадства, поскольку в ответ получил только невнятный хмык. С чего я злорадствовал? Так эта скотина, мой лучший друг, пригласив меня на празднование своих именин, которое должно состояться через неделю, совершенно забыл сообщить, что, помимо здешних знакомых, на праздник также приглашены его кузины. Хотя какое «забыл»?! Он просто придержал эту информацию до тех пор, пока я не согласился прийти. А потом… «О, Света с Ирой будут очень рады тебя видеть». Тьфу!

— Кирилл, добрый день. Что-то случилось? Вы выглядите расстроенным. — Встретивший меня у входа в дом Брин, как всегда спокойный и невозмутимый, окинул меня долгим взглядом.

— Н-нет. Все в порядке, Алексей Иванович. Просто напряженная тренировка. — Вздохнув, я открыл тяжелую герметичную дверь и сделал приглашающий жест: — Проходите, пожалуйста.