Небесный берег

Эверлинг тяжело дышал, глаза сверкали ярче солнца, и он был готов в любой момент наброситься на Аластара, скажи тот хоть слово. Но Аластар притих, не желая получить еще один удар в челюсть. Не хватало еще потом вправлять.

О грязных секретах аристократы не трепались в высшем обществе, но между собой, когда их никто не слышал, когда все видели только приличных богатых мужчин, на которых стоило равняться, они могли перешептываться и требовать еще одну ночь наслаждений от того, кому все равно никто никогда не поверит. И Эверлинга это злило сильнее, чем необходимость регулярно сражаться по приказам Ирмтона.

Безысходность доводила до предела. Эфемерные остатки терпения трещали по швам от одного взгляда на Аластара и его спутников. Если бы он только мог испепелить весь мир, если бы мог уничтожить всех виновных в том, что происходило в Форте, Эверлинг уже совершил бы все возможные преступления. Но он не мог.

Герсий чувствовал, как внутри желание уберечь Эверлинга и Эванжелину от ненужных неприятностей борется со стыдом и желанием быть защищенным. Эверлинг умел защищать от всего, кроме бессмысленной системы, выстроенной несколько поколений назад предком короля Иоганна. Герсий смог выпрямиться и поднять голову, чтобы смотреть на Аластара и двух других аристократов без тени сомнений.

– Вы не донесете, – уверенно и зло прошипел Эверлинг.

Он замахнулся еще раз, но Герсий ухватил его за руку и удержал.

– Откуда столько уверенности, щенок? – усмехнулся Аластар и поднялся на ноги.

Эверлинг, выдернув руку, подошел вплотную к Аластару и прошептал так, чтобы слышал только он:

– Никто ведь не должен знать, чем господин Аластар Конн занимается по ночам? Никто не должен знать, что он любит насиловать красивых мальчиков в несколько раз младше его самого. Я прав?

Аластар сплюнул в ноги Эверлинга – поступок, недостойный аристократа из высшего общества, приближенного короля. Губы Эверлинга искривились в надменном и яростном оскале.

– Это ради него ты отказался сражаться? – обратился Аластар к Герсию, которого снова передернуло от его слов. – Как убого. Или тебе просто нравится быть шлюхой?

Эверлинг врезал ему еще раз, и ни Герсий, ни Эванжелина не успели его удержать. На этот раз Аластара поймали двое приятелей и не дали упасть.

– Ты слишком многое себе позволяешь, Кровавый Император, – холодно произнес один из мужчин, чьего имени они не знали.

– Как и ты, – рыкнул Эверлинг.

Эванжелина хотела вмешаться и извиниться, пока не поздно, но Эверлинг резко дернул ее за плечо, когда она выскочила перед ним.

– Хватит, Линг! Прошу, – чуть тише добавил Герсий.

Плечи Эверлинга опустились.

– В следующий раз тебе это с рук не сойдет, Кровавый Император. Я ведь могу попросить ночь не только с ним, – Аластар указал на Герсия. – Могу заплатить Ирмтону и за тебя, и за вас обоих.

Эверлинг был готов ударить в третий раз, но Эванжелина обхватила его сзади, а приятели-аристократы рывком оттащили Аластара назад.

– Господа, у вас какие-то проблемы?

Полицейский в форме появился между ними неожиданно в сопровождении женщины в роскошном бордовом платье. С гордо поднятой головой она презрительно осматривала всех участников конфликта и явно не собиралась вступать в диалог.

– Нет, – коротко ответил Аластар. – Никаких проблем.

– Мэм, мы приносим свои извинения, если доставили вам неудобства, – один из мужчин приподнял шляпу и поклонился женщине.

Та хмыкнула.

– Вы уверены, господа?

Полицейский общался исключительно с аристократами, а на тех, на ком заметил ошейники «Небесного берега», не обращал ни малейшего внимания, будто бы это было ниже его достоинства.

– Уверены.

Полицейский задержался на несколько секунд, ожидая продолжения конфликта, но его не последовало, и в итоге ему пришлось уйти, как и недовольной даме в бордовом платье.

Мужчины отряхнули свои костюмы, особенно долго отряхивал от пыли одежду Аластар, а после, не сказав ни слова, направились прочь. Единственной их целью было унизить того, кого они могли унизить без последствий. Аластар один раз обернулся.

Без лишних слов Эверлинг, Герсий и Эванжелина развернулись и пошли к безлюдной улочке, по которой пришли на площадь.

– Ты мог сказать хоть слово, чтобы он прекратил унижать тебя?

Эванжелина вздохнула, едва Эверлинг заговорил. У нее не было никакого желания выслушивать нотации и претензии после всего случившегося, она молча сжимала в одной руке плюшевую птичку, а в другой держала пакет со сладостями из магазинчика, в который больше не попадет.

Герсий покачал головой: у него тоже не было ни сил, ни желания говорить, а тем более спорить с Эверлингом и что-то ему объяснять.