Небесный бродяга

— А ты не зыркай, не зыркай! Сказано же было: аккуратненько. А ты что творишь? Вон, чуть соседний борт не разворотил, — с какими-то издевательскими нотками протянул один из гостей. — Или ты из-за телеграфа переживаешь? Так это мелочи, право слово.

— Тьфу… — Воздух донес до меня железистый привкус крови наставника. — Сам бы попробовал на одних рунах «танцевать».

— Не груби.

И еще один удар. Эти идиоты что, в самом деле убиться решили? Так попросили бы меня, зачем хороший шлюп портить? А он обязательно испортится, если так отвлекать пилота! Хряпнемся или об стену, или об какого-нибудь соседа… как пить дать!

Впрочем, я добрый, сам помогу, без просьб. Ветерок сообщил всю возможную информацию, можно начинать действовать. И начну я, пожалуй, с того урода, который почему-то застрял в салоне на корме. Аккуратненько.

Не отпуская контроль за стихией и продолжая внимательно отслеживать действия гостей, я беззвучно заскользил по «кишке» технического отсека к кормовому салону и остановился у люка. Стоп. Теперь нужно сосредоточиться.

Обдав для верности стоящего посреди салона противника легким ветерком, фиксирую его положение и… удавку ему на шею!

Захватчик не успел дернуться, как горло сдавил поток воздуха, не хуже чем рояльной струной, честное слово. Рывок! Вот черт! Замучаюсь же салон отмывать! Все заляпал…

Тело с перерезанной удавкой шеей постояло несколько секунд, фонтанируя кровью, и, подломившись в ногах, рухнуло, своротив по пути половину раскладной столешницы. Ноги дернулись раз, другой… аллес.

— Громов! Эй, Герман, что там у тебя случилось? — Очевидно, грохот от разнесенного стола и падения тела не остались незамеченными.

А я аж вздрогнул, услышав фамилию, но уже в следующую секунду улыбнулся. Надо же, как интересно. Жаль, что не Георгий… ох, с каким удовольствием бы я придушил старого хрена… за все его потакания сестрицам и братцу с теткой.

Так, отставить. Не время и не место. Я аккуратно приподнял крышку люка, ровно настолько, чтобы видеть неплотно прикрытую дверь в коридор… и-и…

Дверь распахнулась, и пистолет в моей руке дважды кашлянул. Тихо и ненавязчиво. Идиоты… сухопутные. Как можно было оставить техотсек без осмотра?

Закрыв крышку и не отпуская послушный ветерок, я понесся обратно… на этот раз к люку в мою каюту.

Подо мной слышались изумленные восклицания, окрик, явно адресованный Ветрову, злая ругань и… опять звуки ударов. Нельзя так. Нельзя так с пилотами!

Едва ветер донес до меня информацию о том, что последний из противников промчался мимо двери, я соскользнул на койку в своей каюте и метнулся следом. Воздух, разрываемый моим телом, застонал, и я еле успел придержать уже летящий в затылок последнему гостю кулак. От удара мужик споткнулся и медленно полетел носом вперед, прямо на стальную решетку фальшпола. Уф… получилось. А то пришлось бы еще и коридор от кровищи замывать, будто мне салона мало. Жив? Жив, с-собака такая.

Надо бы его чем-то связать, да пойти посмотреть, как там Ветров… а то что-то больно тихо в рубке…

— Святослав Георгиевич, вы живы? — крикнул я на весь дирижабль.

— Жив. А эти? — донесся до меня слабый голос Ветрова.

— Двое готовы, один дышит.

— Лихо… ключ найди от наручников. У последнего должен быть.

— Есть. — Нашарив ключ в одном из карманов пребывающего в отключке бандита, я помчался в рубку.

Святослав Георгиевич стоял у штурманского стола, держась за него обеими руками. Сильно его приложили… все лицо в кровавых разводах. Бровь рассечена, скула разодрана… печаткой, что ли, заехали? Я перевел взгляд на стол и вздохнул. Судьба у меня такая, отмывать «Резвый» от крови, очевидно…

— Что, хорош? — криво улыбнулся распухающими губами Ветров.

Я только кивнул в ответ и принялся расстегивать стянувшие его запястья браслеты.

— Сами умоетесь? Мне надо живого упаковать.

Пришла очередь кивать Святослава Георгиевича. Правда, при этом его неслабо так повело… Черт, совсем не вовремя…

Только спеленав бандита с помощью его собственных наручников и найденных на одном из трупов второй парой по принципу левая рука — правая нога и правая рука — левая нога, за спиной, естественно, я вернулся к уже умывшемуся, кое-как приведшему себя в порядок Ветрову и наконец задал вопрос, который не давал мне покоя с самого появления наставника и компании на борту «Резвого»:

— Что с Хельгой?

Неладное Ветров почувствовал, когда оказался на пирсе, где меж двух длинных и широких перронов покоилась туша «Солнца Велиграда». Вокруг суетился народ, сновали туда-сюда матросы и портовые рабочие, но ни Хельги, ни представителя грузополучателя… как, собственно, и самого груза, на пирсе не было.