Небесный бродяга

— Что «кит» пытался кого-то уничтожить… — Хельга хмыкнула и развела руками. — Извини, Кирилл, этот факт у меня просто вылетел из головы. Я-то большую часть действа проспала… не без твоей помощи.

Ну да, теперь я еще и виноват, получается. Ох уж эти девчонки… Ладно, пропустим.

— Именно. Пытался уничтожить неких беглецов. И не факт, что какой-нибудь глазастый и очень мечтательный крестьянин не углядел в небе купол парашюта. И не нужно быть гением, чтобы связать эти два факта. Так вот, на месте властей я бы обязательно постарался оповестить старост окрестных деревень, или как они тут называются, о возможном появлении чужака, с рекомендацией задержать такую личность для беседы с дознавателями. В свете этого попытка расплатиться русскими гривнами будет выглядеть как прямое приглашение к задержанию, согласись.

— Я поняла, Кирилл. Не дура все-таки, — вздохнула Хельга и, заметив мой взгляд, прищурилась. — Что? Будешь утверждать обратное?

— Не буду, — ухмыльнулся я и уже значительно тише добавил: — Некоторые мысли лучше держать при себе.

— Кирилл!

— Да-да?

— Поганец мелкий, — со вздохом констатировала Хельга.

— Эй, приличной девушке не пристало так выражаться!

— Приличные девушки не летают в обнимку с мелкими поганцами на парашютах, — откликнулась она. — Кстати, о парашютах. Как наша денежная проблема может быть связана с этим куском ткани и веревок?

— Хм… Хельга, знаешь, сколько стоит парашют в Меллинге? — поинтересовался я, оставив перепалку. Дочка дядьки Мирона пожала плечами. — Четыреста — пятьсот марок… германских, само собой.

— Ну да, расплата гривнами нас выдаст, а продажа парашюта не привлечет никакого внимания, — фыркнула Хельга.

— Во-первых, не самого парашюта, а только ткани, — уточнил я, пропуская колкость мимо ушей. — За нее одну можно выручить марок двести… то есть примерно сто лир. А во-вторых, я не предлагаю продавать ее здесь. Уж на пару билетов в дилижансе или на поезде, если, конечно, тут есть станция, у нас местных денег должно хватить. Доберемся до города побольше, там и парашют продадим, и гривны на лиры поменяем без всякой опаски.

— Толково, — наконец согласилась Хельга и нахмурилась. — Подожди, но если ты прав насчет дознавателей, то станция, да и дилижанс наверняка уже под наблюдением.

— Вполне возможно, — кивнул я. — Но это еще нужно проверить, согласись? Да и не забывай, если кого-то и будут искать, то одного чужака, а не парня и девушку. Не так ли?

— Ну… — Хельга покосилась на призывно мигающие огоньки деревни, на ранец… и желание ночевать в теплой постели победило. — Ты прав. Идем… Только обойдем деревню по дуге. Ну чтоб войти с противоположной стороны. Меньше подозрений будет.

— Согласен. А перед этим, чтоб не светить парашютом, превратим ранец в саквояж. Благо ручка у него имеется. — Я ткнул пальцем в металлическое кольцо держателя, на котором ранец крепился в шкафчике для спаснаборов.

На маскировку ранца ушло не так много времени. Мы поступили просто и незатейливо, выкорчевав из него бессмысленно усложненный механизм выброса и ободрав тканную обшивку, в результате чего парашютная система из спасательного набора превратилась в стальной саквояж с металлической ручкой. Вполне себе стильная вещица, в которую мы утрамбовали болтающиеся стропы и плечевые ремни к парашюту, на всякий случай… и туда же отправилась и сумка из-под спаснабора, с уже во второй раз уведенными мною у Гросса шкатулками. А наши собственные маски и спасбаллоны я прикопал еще в той рощице, где мы с Хельгой приземлились.

М-да, лучше бы я проделал эти операции непосредственно перед входом в деревню… Ломиться в наступающей темноте по пересеченной местности, огибая селение, оказавшееся не таким уж маленьким, между прочим, да с неудобным саквояжем в руке вместо ранца за спиной, было не самой лучшей идеей. Спасало только до сих пор действующее рунное укрепление тела… это при том, что я давно перекрыл даже естественную поддержку цепей за счет внутренней энергии. Недавний «пережор» сказывается, даже несмотря на то, что большую часть пропущенной через рунные цепи мировой энергии я благополучно слил в шкатулки!

В общем, к деревеньке вышли не злые парашютисты-диверсанты, а вполне себе презентабельная молодая девушка со своим младшим братом… немым. Ибо итальянским я не владею, а говорить на немецком или русском мы посчитали идеей не лучшей, чем попытка продать здесь парашют или расплачиваться гривнами. Кто знает, до чего может довести полицейских профессиональный долг и чрезмерное рвение? Особенно если их должным образом простимулировать? Глядишь, и до этой деревеньки доберутся. А учитывая особенности последних событий, я предполагал, что количество возможных интересантов с хрустящими стимуляторами в кошельках несколько отлично от нуля. И Хельга со мной согласилась.

Правда, наша одежда была изрядно помятой, но тут уж ничего поделать нельзя… по крайней мере так, чтобы у Хельги не появились ко мне неудобные вопросы. Хотя выгладить вещи разогретыми воздушными линзами можно было бы в два счета.