Небесный капитан (Авиатор 3) (СИ)

- Можно? - кивнула она на ружье.

- Разумеется, - и Лиза передала женщине штуцер. В тонких руках брюнетки он казался даже больше, чем был на самом деле.

- Действительно, тяжелый! И отдача, наверное, будь здоров!

Говорили они по-немецки, - как и продавцы в магазине, - и на слух Лизы язык этот являлся для женщины родным. Вот только диалект был какой-то незнакомый. Впрочем, в Германских государствах таких диалектов десятки. Все не сосчитать.

- А вы что покупаете? - Вопрос вежливости, не больше, но слово за слово, и разговор легко перешел с "курносого" кольта "Detective Special" под мощный девятимиллиметровый патрон Смит-и-Вессон, к которому, собственно, и примеривалась женщина, на револьверы вообще. А там уже сам собой всплыл вопрос, что лучше, пистолет или револьвер? Штуцер или карабин? И прочее, и прочее, в том же духе. В результате познакомились.

Нина Аллен оказалась американкой из Филадельфии, но немецкий действительно знала, как родной, рассказав Лизе по этому случаю историю пенсильванских немцев. Ну, а что касается Лизы... О том, кто она такая, Нина, к счастью, даже не догадывалась. Так что, просто Лиза. Лиза Браге из Себерии.

- В такой ситуации главное - правильно дышать! - Лиза вспомнила ночную охоту на леопарда и решила, что рассказ про пулеметчика сейчас неуместен. Если уж рассказывать, то только про зверей. Про калибры. Дальность прицельной стрельбы и отдачу. Про звуки, запахи и ощущения африканской ночи. - Мягкий вдох, плавный выдох. Понимаешь?

Дело шло к полудню. Они с Ниной уже перешли на "ты" и пили чай в кондитерской над Амстелем. За окном снова сеялся мелкий унылый дождь. Лето. Июль. Амстердам.

"Родные осины, можно сказать", - мысленно вздохнула Лиза и продолжила рассказ.

- Было тихо... Ну, то есть, не совсем. Ты же понимаешь, Нина, это не пустыня, а лес у реки. Впрочем, ночью в пустыне тоже не соскучишься. Начинает остывать земля...

- Да, да! - закивала Нина. - Я читала, земля трещит!

- Камни трескаются, - согласилась Лиза.

Нина ей понравилась. Симпатичная молодая женщина, неглупая и с характером. Под мальчика не только одета, сама больше мальчик, чем девочка. Но не в смысле, грубости черт или нескладности движений, а скорее повадками, грубоватой непосредственностью, чисто мальчишечьим ходом мысли. Уж ей ли не знать, сама среди пацанов росла. Но с другой стороны, одевается Нина со вкусом, косметики на лице хоть и немного, но она есть, речь культурная, и, судя по поведению, не на улице росла.

- Потом в лесу на склоне горы заверещали шакалы! Знаешь, очень похоже на людей.

- На людей? - удивилась Нина.

- Что, никогда не видела, как взрослый бандит распугивает мелкую шпану?

- Нет.

- Тогда представь! Их несколько, и у них даже ножи есть, а он один, но большой, безжалостный и хорошо, если не со стволом. Они ему, разумеется, уступают, но гонор не задушишь! Шипят, матерятся, верещат, но все равно вынуждены отступить.

- А ты где?.. - поежившись, спросила Нина. - Ну, то есть, ты сама такое видела?

Лиза видела. Вернее, видела Елизавета Браге, когда в бытность мичманом обошла вместе с другими юными офицерами все притоны Ниена, Юрьева и Пскова. Но не будешь же рассказывать обо всем этом неаппетитном свинстве девушке, воспитанной в "лучших домах Филадельфии"? А о том, что Нина происходит как раз из таких домов, Лиза уже не сомневалась. Такое не скрыть.

- Видеть не видела, но друзья рассказывали... - И она продолжила свой рассказ о ночной охоте в горах Атласа.

Ну, что сказать? Рассказ удался. Нина слушала, что называется, раскрыв рот. А Лизу несло, и всех дел было следить, чтоб не сболтнуть лишнего. Не то, чтобы это был секрет, но вся прелесть остановки в Амстердаме заключалась в том, что здесь ее никто не знал. Одинокая белая женщина... небедная... самодостаточная... И кому какое дело, чем она занималась месяц или два назад. Ее прошлое сейчас принадлежало ей одной, и было бы глупостью утратить эту свою приватность из-за нелепой оговорки. А отдых в Амстердаме начинал Лизе нравиться. Вот даже компаньонку себе, кажется, нашла. Будет с кем сходить в оперу, съездить в Брюгге к Мари Нольф или к полковнику Штоберлю в Гейдельберг. Лиза ведь никуда не торопится. Райт ждет ее в Роттердаме лишь в начале сентября, а Нина - по ее словам - путешествует по Европе "в образовательных целях", и ей совершенно все равно, куда направить стопы. Лишь бы не одной.