Небесный летающий Китай (сборник)

Разгорелся обычный в художественных кругах спор. Натурщица метала в Титова голодные взгляды, из чего тот заключил, что в его ногтях не меньше силы, чем в оленьих рогах, из которых готовят общеукрепляющие лекарства.

12

Ворожея пришла, когда Лев Анатольевич потеснил в общественном сознании национальные развлекательные телепрограммы. Улицы расцвели тревожной и сладкой весной, но она приехала в белой шубе нараспашку; вывалилась из богатой машины и важно проследовала в галерею, обещая всем видом тысячу и одну ночь; ночи побитыми псами плелись за ней следом.

С порога ворожея затрубила, что если бы не она, то ничего бы и не было.

– Мадам, – подбежал Франкенштейн, поглаживая свитер на большом животе.

– Я могу обрушить на вашу галерею водопад счастья, – предупредила ворожея. – Вам будут прислуживать звезды, и Зодиак обратит на вас пристальное внимание. Я все изменю. Рыбы станут для вас Близнецами, а Близнецы станут Раком. Но если вы мною пренебрежете, то я вашу галерею прокляну.

Она подбоченилась, смерила Льва Анатольевича придирчивым взглядом.

– Я советую вам повторить приворот. Я маг, но только второй ступени…

– Вы что же, кого угодно можете к нему приворожить? – уважительно осведомился Черниллко.

– О да, это пустяки. Могу вас, его… – Она указала на Франкенштейна.

– Мадам, – быстро сказал Франкенштейн, – воздержитесь. Я обещаю вам столько эфирного времени, что вы заколдуете всех телезрителей.

Та надменно кивнула:

– Могу. Вы сами видите, что я творю чудеса. Вы обязаны мне решительно всем. Без меня у вас ничего не вышло бы.

Натурщица, до этого обнимавшая Титова за короткую шею, встала рассерженная:

– Много на себя берете! Как будто я пустое место.

– Свято место пусто не бывает, – в галерею проник доктор, держа в руке старомодный чемоданчик. – Я читал газеты, смотрел телевизор. Похоже, вам снова нужна моя помощь.

Папарацци, присланные газетным магнатом и круглосуточно дежурившие в галерее, образовали кольцо. Внутри кольца очутились все звезды, четыре штуки, они образовали созвездие квадрата, и Франкенштейн с Черниллко независимо друг от друга подумали, что теперь Малевичу точно крышка.

Ворожея пошарила в кармане шубы, и во лбу засияло нечто вроде алмаза. Она развела руки и пустила горбатый мостик из зловещих игральных карт.

– Ваша звезда никогда не закатится, – пообещала она неизвестно кому, поворачиваясь то так, то этак. Сверкали вспышки, дыбились лесом эрегированные микрофоны с вытатуированными логотипами телеканалов. Лев Анатольевич обрел уверенность в себе: дозировал интервью, осмеливался давать спортивные и политические прогнозы. У него появились двойники, благо эпидемиологическая ситуация в государстве была не из лучших и за первичными аффектами не нужно было ходить далеко. Рок-группа «Титов» собирала стадионы; пищевики наладили выпуск одноименных леденцов, пряников и эскимо.

Франкенштейн перешел с чебуреков на устрицы, от которых его тошнило, но он ел, поддерживая общественный интерес.

Черниллко порхал серым менеджером-кардиналом; он не искал славы и почестей, ему было просто приятно. В его голове зарождались планы новых выставок, где можно будет представить и другие неприятные медицинские ситуации.

С приходом ворожеи Лев Анатольевич сделался постоянным фигурантом не только светской, но также эзотерической хроники. Он попал на страницы изданий, далеких от мира искусства, и насладился обществом колдунов, гипербореев, космических зеленых людей и мелкой невидимой нечисти, гремящей кастрюлями в порабощенных кухнях. Очень скоро им заинтересовалась серьезная пресса. Конечно, ничто не может быть серьезнее гипербореев, но солидные издания с экономическим и политическим уклоном почему-то обходят эту публику вниманием, предпочитая интересоваться курсом валют. Однако место, которое завоевали Титов и его окружение в сознании читающей публики, то бишь электората, побудили о нем написать.

Льва Анатольевича осыпали градом ругательств. Франкенштейну, понятно, досталось куда больше. Галерею назвали клоакой, хозяина – копрофагом; в калоедении Франкенштейна предполагали мистическую основу, сюда же кстати присобачивая ворожею; всех участников обвиняли в распутинщине, хотя они еще не особенно влияли на правящие круги, и заинтересованные люди еще только начинали присматриваться к Титову как к возможному депутату.

Моментально нашлись люди, которые поняли все это как травлю и организовали пикеты в защиту Титова. Они выставили лозунг «Руки прочь!», не слушая оппонентов, которые возражали на это, что никто и не собирается трогать Льва Анатольевича руками. Пикетчики разбушевались и принародно сожгли атлас кожных болезней.

Все это привело к тому, что в галерее появилась жена Титова.

– Любушка! – растрогался тот.

13

Супруга Льва Анатольевича была женщиной оборотистой. Она без предисловий взяла Франкенштейна за жабры так, что тот выпучился и временно потерял дар дыхания.

Первым делом она сунула ему под нос паспорт.

– Мы состоим в законном союзе, – сказала она заносчиво. – И если бы не я, вы все сосали бы лапу…