Небесный остров

– Надюшка. Я в Сеть хочу выйти, а если с телефона слишком долго получится, – сообщил Дима, – пойду в интернет-кафе. Ты со мной?

– Димуся… – смущенно пробормотала она. – А можно, я лучше искупаюсь быстренько? Я за сегодняшний день вся пропылилась. Очень аккуратно, не бойся. На городском пляже. Там народу полно…

* * *

…Получила высочайшее позволение, но помчалась вовсе не на пляж.

Потому что, когда из Института моря вместе с Димой ехали, вдруг молнией, вспышкой мелькнуло: почему ей показался знакомым аляповатый, красно-желтый платок, что валялся в сосновой роще в нескольких шагах от места гибели Матвея?

Она вчера видела похожий на заброшенной турбазе.

Перед тем, как подать чай, ее мимолетный знакомый – фотограф Женя – протер стол такой же (кажется) тряпицей…

Еще одно интересное совпадение.

Но что дальше?

Сказать Димке? А смысл?

Фотограф-то Матвея точно не убивал. Зачем ему? Зато Полуянов сразу к ней прицепится: вы вчера разве с Женей встречались? Зачем? Она ж не призналась Диме, что Евгений ее вчера на приватную экскурсию возил, – сказала, что с группой на автобусе ездила.

Да и вообще: стоит ли с Полуяновым советоваться? Только нарвешься на упреки, а к цели не приблизишься ни на шаг.

Но все равно разобраться-то хочется!

Раньше видела платок у фотографа. Сегодня, подобный, в двух шагах от места убийства…

Занимал Надю и другой вопрос: куда Женя запропастился?

То попадался ей буквально на каждом шагу. А после вчерашней экскурсии будто в воду канул.

И, опять же, остается открытым вопрос: зачем фотограф с ней познакомился? Изначально?

Может быть, у него тоже есть своя роль в этой истории?..

Все-таки рассказать обо всем Диме?

Нет. Прежде она Жене сама вопросы задаст.

Жаль только, что его телефона у нее нет.

* * *

Вахтера на входе, к счастью, не оказалось.

Надя беспрепятственно проникла в одноэтажное помещение унылого вида. Ожидала увидеть нечто похожее на Димкины «Молодежные вести», только рангом пониже: полные коридоры народу, красотки из секретариата бегают с верстками полос, в кабинетах народ сутулится за компьютерами. Но оказалось, что в этом здании еще множество фирм. За одной дверью, как следовало из таблички, регистрацию гостям с востока оформляют, за другой – таится агентство недвижимости. А редакция занимает единственную комнату, и находился в ней один человек. К величайшему сожалению Нади, то была молодая, с нахальным взором и излишним макияжем девица. Оторвалась от старинного (явно старше десяти лет!) монитора и надменно спросила:

– Что вам угодно?

«Ох, Полуянова бы сюда! – мелькнуло у Нади. – Обаял бы нахалку в два счета!» А сама она, когда ей приходилось общаться с молодыми да наглыми, всегда терялась. Но делать нечего. Набрала полные легкие воздуха и выпалила:

– Вы не подскажете, где я могу найти Женю?

И по лицу молодой журношлюшки мгновенно расплылась саркастическая улыбка:

– Женю? Какого-такого Женю?

– Фотографа. Из вашей газеты. – Надя чувствовала себя полной идиоткой.

– Соловца, значит, – с удовольствием констатировала девица. И явно приготовилась издеваться дальше: – А по какому вопросу?

Отвечать Надя не стала. Растерянно произнесла:

– Его фамилия Соловец?

– Ну да, Женька Соловец, – подтвердила журналисточка.

Вот это да! Даже вспоминать не пришлось, откуда ей фамилия знакома! Заместитель директора Института моря, тот самый, что рассорился со своим шефом в пух, ушел с работы и вскоре умер от инфаркта, – тоже Соловец! Женя – его однофамилец? Вряд ли. Скорее родственник. Может, даже сын? Как, бишь, заместителя пожилая библиотекарша называла? Веничка, вот.

И Надя наудачу спросила:

– Извините, а какое у Жени отчество?

Девица расхохоталась:

– На алименты подать хотите?

Решила, что Надя – брошенка и пытается своего любовника любой ценой вернуть. Фу, стыдно как. Но для дела, наверно, хорошо. Тем более что у девицы сочувствие в голосе зазвучало:

– А вам Женька что, даже телефон не оставил?

– Я его визитку потеряла, – неловко соврала Надя.

– Раз сам не звонит – значит, разлюбил, – тоном много повидавшей и умудренной жизнью дамы произнесла девица.

Нет, это просто невыносимо!

И Митрофанова постаралась сбросить с лица маску забитой и робкой дамочки, распрямила плечи. Тонко усмехнулась:

– Если разлюбил – я переживу. А отчество спрашиваю, потому что Вениамина Соловца знаю, он раньше в Институте моря работал. Услышала фамилию и заинтересовалась: вдруг они родственники? И вообще, вежливые люди в личную жизнь посторонних не лезут.

Журналисточка несколько опешила. Сбавила тон. Произнесла:

– А фиг его знает, родственники они или нет. Но отчество у Женьки – Е. В., я точно знаю, мы в ведомости рядом. Подожди, – вскочила она из-за компьютера, – самой интересно стало, сейчас посмотрю.

Перебежала к соседнему столу, уверенно выдвинула ящик, зашуршала бумажками. Наконец, выкрикнула:

– Ага, есть! Вениаминович!

– Похоже, сын его… – растерянно пробормотала Надежда. И быстро спросила: – Так вы не подскажете, где мне Женю найти?

– Он в командировке, в Геленджике, – беззаботно откликнулась девица. – Там сегодня новый аквапарк открывают.

– А телефон дадите?