Небесный Путь в Россию. Дневник Военкора

Хотя Иран, как и Ирак, сейчас является союзником Великобритании и России, он некоторое время назад был очень прогерманским из-за успешной работы нацистов в области пропаганды. Страна находится в очень своеобразной ситуации: с одной стороны, помогает своим союзникам, а с другой, взяла на себя обязательство не воевать с Осью. Её армия – менее ста тысяч человек, облачённых в мягкие, пастельные оттенки жёлтого, синего и зелёного, – видимо, вся целиком находится прямо здесь, в Тегеране, и выглядит очень живописно, особенно по вечерам, когда горят огни и все скопом разгуливают по улицам.

По всему городу, на каждом здании, магазине и ресторане можно видеть снимки молодого шаха Мохаммеда Резы Пехлеви и его очаровательной юной жены, королевы Фавзии, сестры короля Египта Фарука. Получивший образование в Швейцарии, шах – спокойный и уравновешенный человек, наилучшим образом использующий тот факт, что его столица подверглась вторжению иностранцев, и стойко придерживающийся своего принципа международного сотрудничества как единственной гарантии будущего мира во всём мире. Поговаривают, что он, продолжая восхищаться своим отцом, часто жалеет, что тот не остался у власти, чтобы вести свою страну сквозь эти трудные времена. Один из пожилых русских, проживший тут долгое время и очень хорошо знающий шаха, уверяет, что, несмотря на кажущуюся робость и застенчивость, молодой "царь царей" во многом унаследовал силу характера своего отца и его нелегко поколебать, если он уже принял какое-либо решение. Он чрезвычайно популярен и, продолжая дело старого шаха, предпринимает всё возможное, дабы цивилизовать свою страну и особенно Тегеран. (Интересно, когда он доберётся до воды?)

В городе полмиллиона жителей, если не считать "иностранного вторжения". И забавно слышать, как со всех сторон звучит речь на стольких разных языках съехавшихся сюда представителей всех национальностей. В особенности преобладают поляки, и улицы прямо-таки переполнены польскими офицерами и девушками в военной форме. Тем не менее есть одна полячка без формы, с которой я сталкиваюсь повсюду, но всегда в компании разных мужчин. Её кудряшки медового цвета рассыпаны по плечам, лицо накрашено, как у фарфоровой куклы, а одежда неизменно броская и весёлая. Она постоянно щебечет, и заливается смехом, и делает всё, что в её силах, чтобы развлечь своего спутника, однако поражают контрастом её глаза, глубокие и печальные.

Однажды вечером мистер и миссис Гиббонс зовут меня совершить турне по тегеранским ресторанам и ночным клубам. В одном из них мы попадаем на развлекательное шоу, устроенное американской танцовщицей, призывающей всех присутствующих хлопать в ладоши и петь "В самом сердце Техаса". А на заднем плане теснятся довольно жалко выглядящие хористки, некоторым из которых, несомненно, далеко за пятьдесят, в основном венгерки и полячки, оказавшиеся здесь с началом войны и зарабатывающие на скудное существование танцами и пением к нескрываемому веселью публики, насмехающейся над щедрыми пропорциями одних и скелетообразными формами других, обтянутыми потёртым и выцветшим бархатом и шёлком. Но, несмотря на свою внешность, бедным "девушкам" удаётся выживать, и, когда шоу заканчивается, их зовут за столики, где мужчины с радостью угощают их напитками.

В другом клубе очаровательная молодая француженка, жизнерадостная и со вкусом одетая, являясь примадонной, руководит общим пением всего заведения. Пока она выступает, её холодные и умные глаза внимательно осматривают каждого мужчину в зале, а сразу по окончании шоу она подходит к столику иностранца, который, хотя и чрезмерно тучен, кажется ей самым завидным кандидатом. Когда мы уходим, я вижу, что та сидит, обняв его одной рукой, тогда как другая, вытянув бумажник "счастливца", радостно нащупывает его содержимое.

Город буквально кишит немцами, и их нетрудно заметить. В один из вечеров, во время ужина в саду на крыше "Паласа", я случайно оказываюсь рядом с компанией мужчин и женщин средних лет, беседующих на отвратительном французском. Очевидно, это делается в расчёте на мой слух, так как те иногда поглядывают на меня, словно пытаясь выяснить, понимаю я их или нет. Потом, вдруг решив, что я не стою всех этих хлопот, переходят на совершеннейший немецкий.

Подобные странные события происходят постоянно, и во многих отношениях Тегеран вызывает у меня мурашки.

Например, в начале своего пребывания в отеле я три утра подряд пробуждаюсь с непривычно тяжёлой головой, хотя, кажется, для этого нет никаких причин, и всякий раз я нахожу свой ключ лежащим внутри номера на коврике у двери, которая, однако, всё так же заперта. Озадаченная, я решаю в следующий раз постараться не заснуть, дабы посмотреть, что за таинственные вещи происходят с моим ключом и почему, чёрт возьми, он выпадает из замка.