Небесный Путь в Россию. Дневник Военкора

Ночью моряки вышли на розыски. Приняв две атаки, на верёвке они втянули в первый окоп дымящийся крест. Мальчик жил. Теперь он совсем поседел … Его пятки были сожжены и обуглены, а ступни ног проколоты штыками. К искалеченному разведчику приставили старика. Старик был черноморским матросом, который прослужил 60 лет во флоте. Во время новой осады Севастополя он явился в морскую пехоту и попросился 'в дело'. Старика взяли. Но 'в дело' его не пускали, хотя он пользовался всеобщим уважением … Ему-то и поручили вылечить мальчика.

Сегодня был первый день, когда выздоравливающего вынесли подышать свежим воздухом. Сейчас, оба седые, они сидят у моря … День ослепительно яркий. Знойно и совершенно безветренно … Над застывшим морем солончаковые туманы. Если прищурить глаз и пристально всмотреться в горизонт, то из миража выплывут мохнатые верблюды, бредущие куда-то по выжженной солнцем водной пустыне. Если же и дальше не отрывать глаз от намеченной точки, то из солончаковой испарины моря выплывут неведомые дворцы, замки и ещё что-то сказочное и неожиданное. Для всего этого глаз надо держать прищуренным, а головой покачивать медленно-медленно, так, чтобы дворцы и верблюды вдруг не рассыпались. Этим и занимался маленький мальчик с седой головой, сидя у берега уснувшего моря …"

Стоило Войтехову закончить чтение, как ко мне подскочила Валентина. "Я обязана обнять вас за то, как вы слушали Бориса", – воскликнула она и импульсивно чмокнула меня в распухшую щёку.

19 октября

Я провела целый день в интернате для детей тех мужчин и женщин, что служили в Красной армии и погибли на фронте. В некоторых случаях эти ребятишки потеряли только одного родителя, но большинство из них стали, как принято говорить в России, "круглыми сиротами". Этот конкретный детский дом, что я посетила сегодня, по-настоящему хорошо организован и уютен. В больших, хорошо проветриваемых спальнях, в аккуратненьких кроватках с голубыми одеяльцами для мальчиков и розовыми для девочек спали груднички. Вторая группа, состоявшая из ползунков, возилась с разноцветными кубиками в игровой комнате, а в столовой карапузы постарше с серьёзным видом терпеливо ожидали за низенькими столиками свой обед.

Один маленький бутуз лет четырёх-пяти с толстыми румяными щёчками и пухленькими ручками, являясь, по всей видимости, главным официантом, деловито сновал туда-сюда между столиками и невысоким, подходящим ему по росту буфетом, разнося миски с супом и тарелки, доверху наполненные мясными фрикадельками, картофельным пюре и овощами. Пища была здоровой и вкусной, и дети выглядели отлично.

Я подробно побеседовала с дежурным врачом, и та сказала, что, хотя детский дом, несмотря на красный крест, нарисованный на его крыше, преднамеренно бомбили семь раз, старшие воспитанники не нервничали и не боялись.

"Разумеется, малыши всё это время спали. Что же касается детей постарше, то на случай тревоги я заставила их попрактиковаться в беге по лестнице вниз в подвал, где были установлены кровати и разложены игрушки, точно такие же, как в их детских комнатах. Поэтому, когда происходили настоящие налёты, они по собственному желанию мчались туда и тут же принимались играть. При необходимости они там и спали, иногда всю ночь напролёт. Таким образом, они относились ко всему этому как к большой игре, и у нас никогда не было случаев нервозности или испуга. Даже напротив, им очень нравилось спускаться в "бомбёжкину комнату", как они её прозвали.