Небесный шторм

– Макрам, стоп, машина! – завопила Мари, бросаясь к рубке. Взлетела на ступени, колотила кулаками по разбитой дверце. Заскрипело, вылупилась моргающая физиономия. Она орала – по-русски, по-французски, по-английски, – как с глухим общалась! Но парень не был таким уж бестолковым, метнулся к своим рычагам, заглушил двигатель. Разбуженные криками, карабкались с нижней палубы взволнованные «пассажиры», метались по палубе, не понимая, что происходит. А голова была уже рядом с бортом, отфыркивалась, грязно ругалась. Спасательный круг, привязанный к тросу, отправился в полет, четыре пары рук простерлись к измученному, уже похороненному, оплаканному Раулю, вытащили его на палубу, он плевался, выхаркивал воду из легких, поносил последними словами своих горе-партнеров, и по лицу было видно, что он поверил в бога…

А потом все четверо катались по палубе, надрывая животы от смеха и облегчения. Макрам, ухмыляясь под нос, махнул рукой и удалился в свою рубку – прокладывать курс. Пуля зацепила «утопленнику» плечо, выдрала клок кожи, не задев ни мышцу, ни кость. А упал он за борт оттого, что законы физики незыблемы, и сила инерции по-прежнему работает. Вынырнув, он обнаружил свисающий канат, снова нырнул, отыскал его в воде, вцепился в него всеми конечностями, включая зубы. Костюм, конечно, оказался испорчен…

В каюте у Макрама имелись тряпки, полотенца сомнительной свежести. Уместного по случаю алкоголя, к сожалению, не было. Ислам не поощряет традиционные «западные ценности». Соблюдать постельный режим Рауль отказался и через час примкнул к компании, сидящей на палубе и молитвенно созерцающей кучевые облака на посветлевшем горизонте. Сел, обнял Мари, которая сразу неровно задышала, и тоже поднял голову. Из-под облака вывалился самолет-разведчик с опознавательными знаками НАТО на фюзеляже и с ревом пошел вниз. Прошел над катером на бреющем полете, не нашел на палубе ничего, угрожающего жизни мирных жителей Ливии, и растворился в небе. Примерно через час, когда взошло солнце, на расстоянии, значительно меньшем, чем расстояние до горизонта, были замечены несколько натовских кораблей. Итальянский эскадренный миноносец «Андре Дориа», вспомогательное судно-танкер и крупный фрегат типа «Шарлоттаун» под флагом с кленовым листом. Интереса к ржавому катеру натовские военные не испытывали – мало ли консервных банок, набитых беженцами, рвется из Ливии на Лампедузу?

– Пойдем к ним? – как-то неуверенно предположил Шарль.

– А не расстреляют? – засомневался Рауль. – Решат, что шахиды, набитые взрывчаткой, пытаются к ним подплыть. Кто в своем уме приблизится к натовским кораблям?

– Рауль, вы обещали мне помочь с доставкой в Баку, – вспомнил Али. – Зачем нам плыть к этим чертовым кораблям?

– Они не чертовы, – возразил Шарль. – Это наши боевые корабли…

– Защищающие мир во всем мире, – засмеялся Рауль. – Вам еще не надоели эти заклинания, Шарль? Вы три недели пробыли в плену у ливийцев, неужели это время вас ничему не научило? Я помню про свои обещания, Али. Но не забывайте, что час назад я вернулся с того света и еще не акклиматизировался, – Рауль рассмеялся. – А вам, Шарль, я бы не советовал лезть в объятия коллег, которые… в общем, не хотелось бы сгущать краски насчет заключения под стражу «до лучших времен», наемных убийц и прочей «целесообразности», сами должны понимать, не маленький. Попасть к властям Италии – наиболее щадящий для вас вариант. Итальянцы участвуют в войне без охоты, отрабатывают свои обязательства перед альянсом, а Берлускони и вовсе раздосадован, что парламент все решил за него, и теперь ему крайне неловко перед другом Муаммаром. Впрочем, что для вас мои рекомендации? Решайте сами. Я всего лишь ливийский бродяга, которому надоела кочевая жизнь…

«А так ли он прост?» – подумала Мари.