Небесный шторм

Ночь была в разгаре. Винтовая машина миновала каменные бугры, похожие на кладку гигантских яиц, и резко пошла на снижение. Приземляться не стала – зависла в метре от земли. Похоже, пилот был не самым мужественным из купленных ГРУ египтян. Люди в развевающихся лохмотьях, чертыхаясь сквозь зубы, спрыгивали на землю, отбегали, придерживая войлочные шапки, чтобы не сдуло ветром. Нервы у пилота были не железные – последний из группы едва успел спрыгнуть, как вертолет взмыл вверх, поболтался несколько секунд, неуклюже развернулся и подался на восток – от греха подальше. Затихал стрекот.

Спецназовцы находились в безлюдной пустынной местности. Буераки, глинистая почва, редкие колючки на куцых стебельках. Иссиня-черная ночь накрыла пустыню. Звезды переливались, как гирлянды. Но на востоке, в тех краях, куда умчался вертолет, небо уже серело, намекая ночи, что пора и честь знать. Часа полтора у спецназовцев еще оставалось.

– Все в порядке? – Рауль привстал и отряхнулся. Зашевелились остальные.

– А хрен поймешь, – признался Грачевский. – Ты уверен, что мы в Ливии? А не, скажем, в Египте или в Судане?

– Да, – усмехнулся Рауль. И пошутил: – Уж поверьте моему обонянию, товарищи офицеры. Мы в нескольких километрах от границы, в древней провинции Киренаика. На западе верстах в восьми – городок Эль-Гамея, территория ливийских повстанцев. Во всяком случае, несколько дней назад солдат правительства там еще не было… Дорога открыта, парни. Марш-бросок четыре километра, выйдем из опасной зоны. Вертолет могли и не заметить, но береженого, как говорится…

– Ты видишь дорогу, Варан? – изумился Болтунов.

– Сделай шаг, Серега, и дорога появится сама собой, – процитировал Стива Джобса Грачевский. – Чем тебе не нравится? Вроде ровно. Эх, верблюда бы сюда. И автоматик – хоть какой, пусть самый маленький…

– Бежим, бежим, – ухмылялся Рауль, – товарищи стреноженные бедуины. А что касается транспорта и оружия, то в этой стране всего перечисленного – как грязи. Нужно только подобрать…

Пророк Илья – святой покровитель десантников – пока берег своих подопечных. Они бежали, растянувшись цепью, перепрыгивая через кочки и ямы, поглядывая на небо, хранящее молчание. Почти не говорили, берегли дыхание. Забились в щели, когда послышался далекий стрекот, «сроднились» с ливийской пустыней. Но моторы гудели в стороне – помчались дальше. На пятом километре сделали привал, отдышались.

– Не устали? – подначил товарищей Рауль.

– Нет, – отозвался Грачевский, – но заряд оптимизма пошел на убыль. Если до Ниязии, как ты говоришь, шестьсот верст, а мы пробежали только четыре…

Болтунов помалкивал – стащил со спины сплющенный рюкзачок-котомку, испил воды, разлитой в бутылки работниками египетской пищевой промышленности, и замурлыкал: «Есть на севере хороший городок…»

– На западе, – поправил Рауль. – Осталось четыре версты, максимум шесть.

И снова российский спецназ покорял пустыню – благо ночью в ней было не жарко. Рауль опасливо оглядывался – серость на востоке уже доминировала, ночь отступала, гасли звезды. Городок Эль-Гамея раскинулся в покатой низине, за вереницей изломанных возвышенностей. Десантники лежали за укрытиями из камней, изучали ситуацию. Городишко был так себе, что-то вроде большого села. Глинобитные хижины на окраинах, беленые заборы, стены практически без окон. Колченогие деревца, пустыри с разбросанным мусором. Дома на окраинах походили на руины – возможно, их покинули много лет назад, а ветра и прочие стихии завершили процесс, возможно, их и в самом деле… подорвали. Ближе к центру этажность подрастала, высились стреловидные минареты, проглядывал купол мечети. Муэдзин пока не надрывался. Складывалось впечатление, что городок еще не проснулся. Этим надо было пользоваться. С дорогами (входящими и выходящими) в городке, похоже, был полный порядок, в сиреневой дымке просматривалась заправочная станция, но машин в ее окрестностях пока не было.

– Канаем под дервишей? – задумался Серега.

– Вроде того, – согласился Рауль. – Нужно идти – добывать транспорт, желательно без шума.

Рассвет уже коснулся плоских крыш, когда понурые фигуры вступили в городские пределы. Они тащились, прихрамывая, укутанные в отрепья, шапки надвинуты на глаза, нижние части лиц обмотаны материей. Попрошаек-дервишей, пока не началась война, в Ливии практически не было, но почему бы и нет? Повсюду горе, гибнут люди, граждане теряют собственность, здоровье…