Небьющееся сердце

– Ничего, ничего, спрашивайте, от друзей у меня нет тайн. Не помните, кто сказал, что вопросы не бывают нескромными, а только ответы? Прекрасно сказано. Я был женат когда-то, и…

Тут до их ушей откуда-то из центра зала донесся истошный женский визг. Елена и де Брагга переглянулись. В центре зала что-то происходило, разворачивалось некое действо, как магнит притягивавшее толпу. Народ поспешил туда, не желая ничего пропустить.

В центре зала возвышалась гротескная фигура уже знакомой читателю стриптизерши Риеки, красы и гордости «Касабланки», в боевой раскраске индейца из племени сиу: сине-перламутровые веки, ярко-красные щеки и рот. Юбка из ткани «под леопарда» едва прикрывала круглые, прекрасной формы ягодицы, легкая блузка-лифчик, усыпанная блестками, также больше открывала, чем скрывала. На ногах Риеки красовались высоченные босоножки-платформы, снова вошедшие в моду, а через плечо была переброшена «леопардовая» торба устрашающих размеров, набитая чем-то тяжелым. Привел ее на презентацию один из завсегдатаев кабаре, шныроватый репортер бульварного листка «Вечерняя лошадь», специализирующегося на светских сплетнях и скандалах. Выпив пару коктейлей в компании девушки, репортер чмокнул ее в щеку, для чего ему пришлось привстать на цыпочки, и, бросив на прощание: «Риека, ты, детка, давай, потусуйся тут сама, я же на работе, сама понимаешь, меня, как волка, ноги кормят. Не скучай!» – испарился.

А Риека стала веселиться. Она выпила четыре или пять бокалов шампанского, потом отправилась к бару и спросила водки с апельсиновым соком, потом водки с кампари, потом закусила все это двумя крошечными крекерами с маслом и икрой и уже некоторое время стояла в центре зала, чуть покачиваясь, чувствуя себя Гулливером в стране лилипутов и раздумывая, что же делать: выпить еще или свалить восвояси. Ей было скучно. Знакомых не было. Интересных незанятых мужиков тоже не было. Она неторопливо протянула руку над головой проходящего мимо официанта, взяла с подноса бокал с шампанским и уже собиралась его пригубить, как вдруг кто-то толкнул ее сзади, и она опрокинула шампанское на себя. Шампанское оказалось ледяным! Риека охнула, обернулась, покачнувшись, и в упор уставилась на даму средних лет с невыразительным овечьим лицом в шикарном блестящем вечернем платье.

– Простите, я вас не задела? – ядовито поинтересовалась она у дамы.

Дама смерила Риеку с ног до головы и, бросив: «Нет!» – отвернулась. Коротенькое слово, сумевшее вместить в себя больше, чем долгие объяснения, выяснения и разговоры, подействовало на Риеку как красная тряпка на быка.

– А мне показалось, что задела, – сказала она, схватив с подноса подвернувшегося официанта очередную порцию ледяного шампанского, обойдя даму и снова оказавшись с ней лицом к лицу, – мне показалось, что я вот так взмахнула рукой и… – Риека показала, как она взмахнула рукой, и при этом выплеснула содержимое бокала на открытую грудь дамы. Дама взвизгнула и отшатнулась.

– Ну, ты, – сказал хамским голосом спутник дамы, наступая на Риеку, – ты… это…

– Это вы мне? – Риека повернулась к мужчине. – Мы знакомы? Встречались раньше? Не припоминаю!

Она стояла в центре зала, пьяная, полураздетая, расставив ноги, в своей знаменитой позе – живот и бедра вперед, торс откинут назад, ни дать ни взять богиня воинствующего эроса со сверкающим взором, наэлектризованными, стоящими дыбом короткими волосами и копьем наперевес. В ее голосе появились истеричные нотки:

– Что такое? Кто вы такой? Проходу нет от этих козлов!

Мужчина беспомощно оглянулся.

К ним уже спешил неприметный молодой человек в темном костюме.

– Простите, – сказал он, беря Риеку за локоть.

– В чем дело? – Риека резко выдернула локоть и с размаху ткнула молодого человека в грудь растопыренной пятерней. – Вот этот тип, – она указала на спутника дамы с овечьим лицом, – пристает ко мне! Все видели!

– Неправда! – завизжала дама с овечьим лицом, вырываясь из рук молодого человека. – Она первая начала!

– А вы, мамаша, сынка не защищайте! – рявкнула Риека.

– Хамка! – завопила базарным голосом дама. Ее невозмутимость и высокомерие исчезли, как исчезает позолота с самоварного золота.

– Я хамка? – возмутилась Риека. – А кто меня шампанским облил? Я вся мокрая!

Она схватила в горсть ткань блузки на груди, с силой рванула. Блузка, символическая блузка – лоскуток на бретельках, – остался у нее в руке, и Риека предстала перед всем честным народом обнаженной до пояса, выставив на всеобщее обозрение свою маленькую красивую грудь. Толпа радостно ахнула.

А меж тем на помощь неприметному молодому человеку спешили еще двое, и несдобровать Риеке – что может слабая женщина против троих дрессированных рейнджеров, – но тут к живописной группе присоединился еще один персонаж – бесцветный блондин с безукоризненным пробором. Мановением руки он остановил молодых людей и негромко сказал, обращаясь к Риеке: