Небьющееся сердце

Закончив чистить ковер, Оля выключила пылесос и унесла его в «комнатку для прислуги», набитую ящиками, коробками и всяким ненужным хламом («Никак не разберу после переезда. Руки не доходят», – оправдывалась Риека.). Сняла бигуди, расчесала щеткой шелковистые, вымытые Риекиным шампунем, волосы и надела темно-красное, винного оттенка, платье, подаренное Риекой.

– Бери насовсем, – сказала та великодушно, – дарю! Мне оно никогда не нравилось, в таком только в монастырь, а тебе в самый раз.

Она рассматривала себя в зеркале, испытывая острое удовольствие от нежного запаха духов, тоже Риекиных, и прикосновения к коже легкого шифона. Платье было ей длинно, и это делало его удивительно женственным. Впервые за несколько месяцев Оля чувствовала себя красивой и беззаботной. Почти беззаботной.

Она услышала, как позвонили в дверь, как Риека протопала в своих лодочках по коридору, спеша открыть, как щелкнул замок.

«Хорошо Риеке, – подумала Оля, прислушиваясь к радостному смеху странной девушки, – красивый дом, сама себе хозяйка, можно гостей принимать. И вообще, жить, как хочешь».

Внезапно она испытала такой прилив робости и неуверенности, что застыла у двери, не решаясь выйти.

– Наташка! – Риека затарабанила в дверь. – Ты где? Покажись!

Оля, задержав дыхание, нажала на дверную ручку.

– А вот и мы! Знакомься, это наш гость, господин де Брагга! Господин де Брагга – моя подруга Наташа!

– Наташа! – повторил гость, красивый человек латинского типа, невысокий и очень элегантный, окидывая ее ласково-внимательным взглядом черных глаз. – Здравствуйте, Наташа! – Он поднес к губам ее руку. Оля вспыхнула. – Рад познакомиться с вами, Наташа! – Он повторял ее имя и улыбался, и было что-то в его улыбке такое, от чего Оля почувствовала себя неуютно.

– Buenos dias![2] – раздался вдруг скрипучий голос, донесшийся откуда-то словно бы из погреба.

Де Брагга выпустил Олину руку, повел глазами по комнате, подошел к клетке и сдернул плед.

– Buenos noches! – вскричал он радостно. – Ноla, chulo! Como estas hoy? [3]

– Bonito! Amigo! Buenos dias![4] – радостно верещал в ответ возбужденный Киви, переступая лапами на своем насесте. Девушки переглянулись.

– Земляка встретил, – объяснил де Брагга, поворачиваясь к девушкам, – это… э-э… loro… «Попугай», – подсказала Риека. – Ну, да! Попугай! – повторил де Брагга. – Наш попугай, из Амазонии! Воистину, тесен мир!

– Замечательный портрет! – сказал господин, останавливаясь перед фотографией Риеки. – А кто автор?

– Моя мама!

– Она художница?

– Нет, просто фотограф.

– Очень талантливо. Я бы хотел посмотреть ее работы, если возможно, разумеется.

– Ради бога! Она будет только рада.

– А ваша мама где-нибудь выставляется?

– Мама? Ну что вы! Нет!

– Почему же?

– Ну, не знаю! Ей это в голову не приходит. Спонсор, наверное, нужен… не знаю!

– Напрасно, напрасно.

Девушки наконец принесли из кухни все запланированные блюда и расставили на столе. Господин де Брагга поочередно усадил обеих за стол, сел сам, поместив у себя на коленях салфетку.

– Давайте шампанского, – сказала Риека. – За знакомство!

Господин де Брагга мастерски открыл бутылку, разлил вино в бокалы и сказал, поднимаясь:

– Безмерно рад знакомству с такими очаровательными женщинами. Для меня большая честь приглашение в ваш дом! – Риека под столом толкнула Олю коленом, что надо было понимать, как восхищение. – За нашу долгую-долгую дружбу!

– Спасибо за добрые слова, господин де Брагга!

– Можно Басти, пожалуйста, – попросил гость.

– Да, конечно, – сказала Риека, вспыхивая. – Басти! Для нас это тоже большая честь!

И они выпили. Девушки – сидя, господин де Брагга – стоя.

– На ваших прекрасных застольях все приготовлено руками ваших замечательных женщин, и это замечательно! От этого еда кажется еще вкуснее.

Риека не в силах сдержать восхищения снова пнула под столом Олино колено. Оля испытывала странный подъем – то ли от выпитого шампанского, то ли от красивого нового платья, то ли от любезного господина де Брагги с его бархатным голосом и ласковым взглядом, который она то и дело ловила на себе и, неизвестно почему, испытывала смущение, хотя манеры гостя были самыми располагающими.

Риека тоже захотела сказать тост.

– Господин де Брагга!

– Басти, – напомнил гость.

– Да, конечно, Басти, – начала она, поднимая свой бокал и, красиво прищурившись, рассматривая вино на свет. – Мы бесконечно рады, что вы почтили наш дом своим присутствием, это действительно большая честь для нас, и я хочу сказать, что мы, Наташа и я, от души приветствуем вас здесь у нас и…

Риека, подражая гостю, впала в высокий стиль, но ее хватило ненадолго. В конце длинной фразы ее застопорило, и она беспомощно умолкла.

Де Брагга вежливо улыбался и вдруг, встретившись взглядом с Олей, подмигнул ей. Оля вспыхнула и опустила глаза в тарелку.

– Дур-ра! – вдруг квакнул особенно противным голосом Киви, и все с облегчением рассмеялись.

– Извините, ради бога, – сказала Риека, – Киви не понимает, что говорит.