Небьющееся сердце

– Сомневаюсь. Человек может вообразить себе только то, что способно ощутить его скудное понимание. Плутарх сказал… цитирую достовно: «Когда те, кто всего-навсего люди, берутся судить и рассуждать о богах – это еще большая самонадеянность, чем когда человек, ничего не смыслящий в музыке, берется судить о тех, кто поет». Красиво, правда?

– Он был атеистом?

– Де Брагга улыбнулся. – Нет, я думаю, он имел в виду, что человек сотворяет бога по своему образу и подобию, и никогда ему не узнать, что такое бог на самом деле. Бог или, как вы говорите, высший разум или высшая сила. Мой друг Монтень… воображаемый друг, разумеется, блестяще выразил эту мысль, сказав, что почитать того, кто создал нас, далеко не то же, что почитать того, кого создали мы. Мы сами! И это абсолютно естественно, ибо человеку удобнее мыслить, оперируя конкретными и доступными ему понятиями.

– То есть, вы допускаете, что может существовать некий разум, некая идея, но человеку не дано их понять?

– Допустить можно все, что угодно. Доказать невозможно. Наша ошибка, я думаю, в том, что мы считаем себя центром Вселенной, ее ядром, венцом творения некоего Мастера, считаем, что у нас есть предназначение, ибо тяжело сознавать себя случайным продуктом экспериментов слепой природы, причем не обязательно любимым ее детищем. Мы разумны, и разум наш пытается найти смысл и логику в нашем появлении и существовании… на то он и разум.

– Я чувствую, что могу возразить вам, но не знаю, как… подождите… сейчас… вы сказали, что человек ничтожен…

– Я этого не говорил.

– Ну, не так, а… Вы сказали, что мы считаем себя предназначенными для чего-то, видим особый смысл в нашем появлении… а на самом деле все случайно, и мы, и наша эволюция, так? А гении?

– Что гении?

– Ну, вдруг появляются гении, таланты, люди, наделенные сверхъестественными качествами… вожди, трибуны… почему?

– Почему? – повторил де Брагга, с улыбкой глядя на Олю. В его тоне была мягкая снисходительность взрослого по отношению к ребенку.

– Возможно, им внушена идея!

– Кем?

– Не знаю. Может… чей-то эксперимент! Вы не верите?

– Я могу верить во что угодно. Вера не имеет ничего общего с реальностью, на то она и вера, что недоказуема, иначе, она называлась бы по-другому.

– Господин де Брагга, – сказала Оля торжественно, – а вы, лично вы, верите, что есть нечто… некто над нами? Только честно!

– Извольте. Значит, вы считаете, что нам внушаются некие идеи… причем, внушаются не человеком, а некоей силой… Нет, я в это не верю.

– Почему?

– Существует такая вещь, как физиология. Любая идея, какой бы фантастической она ни была, не выходит за рамки наших пяти чуств. И вопрос в том, наделена ли ваша «некая сила», она же «туманность», «огненный шар», «высший разум» и так далее, теми же пятью чувствами. Если наделена, то мы воспримем ее идеи, если нет – увольте. Согласны?

– А вдруг идеи все-таки внушаются, а мы, в силу неумения понять правильно, искажаем их? И в результате получаются убийцы, преступники… Гитлер, например!

– Вот в это я, пожалуй, готов поверить. Ибо наше сознание как стреноженная лошадь, и это не наша вина. Такими мы созданы. В нашей психике, как в сложной машине, есть предохранители – иногда они перегорают, и вот тут-то и начинаются «нечеловеческие» идеи и фантазии. Если следовать вашей логике, то получается, что выдающиеся люди – те, у кого перегорели предохранители, и они стали принимать и интерпретировать по-своему информацию, переданную кем-то. Интересная теория.

– Значит, вы верите?

– Вы своими вопросами загнали меня в угол, Наташа, и я уже сам не знаю, во что верю. Всю свою историю человечество задает себе вопрос о Боге и с одинаковой убежденностью и страстью доказывает… заметьте, доказывает, что бог есть и что бога нет! Я и сам могу доказать и то, и другое. Человечество верит потому, что ему комфортно с идеей бога.

– Знаю, знаю, если бы не было бога, то его надо было бы выдумать. Вольтер.

– Эпикур, с вашего позволения. За пару тысячелетий до Вольтера.

– Но если человечество верит, то есть я хочу сказать, если существует коллективная мысль… то, возможно, Бог есть?

– Вы хотите сказать, что вера при большом количестве верующих отражает реальность? Я бы не стал полагаться на количество как доказательство – истории известны случаи коллективных истерий, галлюцинаций и психозов.

– Нет, я имела в виду, что скрытая реальность, воспринимаемая на уровне подсознания, интерпретируется в веру.

– Мысль интересная, – сказал де Брагга. Они помолчали, и он добавил: – Наташа, вас что-то мучает? В жизни каждого человека наступает момент, когда он задумывается о смыслах.

– Я часто думаю о добре и зле, о борьбе добра и зла… я всегда была уверена, что добро побеждает… что есть доброе начало, что есть кто-то там над нами, кто-то, кто ведет нас…