Неблизкие

Разжав пальцы, отталкиваю его от себя подальше. Свожу рывком ноги. Под воздействием острого ощущения, разлившегося между ними, кусаю себя за щеку.

Боже…

Хочется спрятаться от Максима, потому что я чувствую, что он смотрит, но у меня нет ни ракушки, ни домика, чтобы сделать это. А уйти вот так, когда под ногами осколки, тоже не лучший вариант. До шаолиньского монаха, ходящего по стеклам мне еще очень далеко.

Поэтому сжав пальцами столешницу, киваю ему на пол.

— Мышь… — хрипло выдавливаю из себя.

Повисает пауза. Макс шумно выдыхает, а потом спустя пару секунд выдает:

— Да, мышь.

— Ну я же сказала! — Ахаю в шоке.

— Игрушечная.

Рефлекторно дергаюсь, когда моей ладони касается нечто мягкое, но Максим силой впихивает мне ее в руку.

— Это племяшки моей. Сожми.

Привыкая к ощущению, слегка сжимаю пальцы. В эту секунду по кухне раздается характерный писк, очень похожий на мышиный.

— Что она здесь делает? — изучаю игрушку пальцами. Хвост, туловище, носик.

— Сестра двоюродная заходила час назад с племяшкой. Ришка видимо забыла её. Ты не слышала их?

— Нет.

— Вот это ты спишь. Посиди, я уберу.

Сжимая источник моего стихающего ужаса, жду, пока Максим собирает осколки.

Пальцы всё ещё мелко покалывают, а подушечки горят от фантомного ощущения влажной упругой кожи.

С ума сойти….

— Готово. Можно спускаться, — как всегда, без предупреждения, он снимает меня со стола и ставит на пол. — И больше не ори так. А то соседи подумают, что я тебя тут насилую.

Нет, ну нормально?! Я еще и виновата!

— А ты следи за вещами под ногами, — кусаюсь в ответ.

— А ты не командуй!

— Сам не командуй!

— Бля, Лиз, будешь так себя вести я тебя точно изнасилую!

Теряю дар речи, и в шоке открываю и закрываю рот как рыба.

— Ты нормальный? Я сестра твоя сводная так-то.

— Вот вообще не аргумент.

Пока я стою и обтекаю, по комнате раздаются шаги, и я остаюсь одна.

Сердце подпрыгивает вверх и вниз, лицо пылает.

Чего? Что значит не аргумент?

8. Лиза

— Как на счет того, чтобы прогуляться по парку, а потом где-нибудь поужинать?

Предлагает Сережа после того, как я выхожу к нему из подъезда.

— Я не против.

— Ну супер, тогда погнали.

Бакеев помогает мне сесть в машину, не преминув при этом как бы ненароком коснуться талии и сделать вид, что так и надо.

Он всегда так делает. Вроде не напирает, потому что знает, что я держу его на расстоянии, но ненароком, словно нечаянно, зацепить любит.

Усевшись, сразу тянусь за ремнем безопасности, чтобы он не вздумал его мне пристегивать.

— Ну, как ты? Освоилась у брата? — спрашивает, заводя двигатель, и начиная движение.

— Да. Все в порядке, — сложив руки на коленях, перебираю ремешок сумки.

В салоне витает стойкий аромат Фаренгейта. Его любимый. Как по мне, Сереже он не подходит. Скорее, его отцу, но говорить ему об этом, конечно, я не стану.

— Тёть Лида попросила присмотреть за тобой, кажется она не в восторге от свалившегося на голову сына, — хмыкает слегка высокомерно.

— Мама мало от кого бывает в восторге. Максим нормальный и мы… поладили. — в груди непроизвольно щекочет, стоит только вспомнить мужские руки на себе и теплое будоражащее дыхание.

Поладили мы, ага…

— Точно? Вообще, Лиз, если бы не родня отца, заполонившая пол квартиры, мы бы тебя к себе забрали. Мама не против, чтобы ты у нас пожила. Да и я тоже. Так что, когда они уедут, ты только намекни, и я помогу тебе перевезти вещи.

Этого только не хватало. Его мама, как и моя, спит и видит нас вместе. Им только волю дай, так они нас вообще в одну спальню поселят, закроют и случайно потеряют ключи.

— Спасибо, но мне правда комфортно здесь. Три недели не такой большой срок, а потом я перееду в общежитие.

— Бля… — буквально вижу, как он брезгливо морщится, — вот надо оно тебе? Общага вообще последнее место, где должна жить такая девочка, как ты.

— Какая такая?

— М-м-м-м. Воздушная. Ранимая. Тебя оберегать надо от того контингента.

— Сомневаюсь, что в общежитии академии искусств может жить какой-то не такой контингент, Сереж. Это же не военная казарма. Люди искусства другие.

— Ну-ну. Мальчики с девочками вместе крестиком вышивают?

— А даже если и так, то что? — раздраженно поворачиваю к нему голову, как если бы хотела посмотреть в насмешливые глаза, — Пусть вышивают. Зато «контингент» безопасный.

Отворачиваюсь и нервно ерзаю на сидении. Не люблю, когда кто-то считает себя лучше других просто потому, что у него больше средств к существованию.

А Сережа хоть и не открыто, но бывает любит щегольнуть своим материальным положением.

— Ну ладно, не злись, — прохладные мужские пальцы спустя минуту касаются моих, — Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно.

Мягко отбираю их.

— Мне будет. Я уверена, — отвечаю менее воинственно.

— Окей, — скептически в ответ, — но если что, не стесняйся звонить. Не чужие люди, все таки.

Согласно киваю.

На самом деле, Сережа не такой уж и плохой. Когда я приезжала поступать, мы с мамой на пару дней остановились у его семьи, и он правда вел себя нормально. Не перегибал и не давил. Подвозил меня в университет и подбадривал, когда нервничала. За это я была ему благодарна.

— Ладно. Спасибо.