Неблизкие

Не могу оторвать взгляд от Макса. А он от меня. Смотрит из — под бровей своим наглым, улыбающимся взглядом, от которого у меня сильно щекочет в животе.

— Ну, поехали, — подталкивает меня в спину мама, заставляя нас разорвать зрительный контакт.

К счастью, ненадолго. Когда мы садимся в машину, Борис с мамой занимают передние места, а мы с Максом задний диван.

— Так что сказал врач? — интересуется отчим.

Мама ему что — то отвечает, а я чувствую, как пальцы Макса касаются моих и уже не слышу ни их слов, ни вопросов. Он сплетает наши мизинцы, заставляя мое сердце колотится так, словно оно преодолевает эстафету.

Осторожно поворачиваю голову в его сторону. От откровенной улыбки щемит в области сердца.

Надо отдать ему должное, Максим, как и обещал, с самого приезда родителей, ведет себя сдержанно и даже вежливо. Ровно, без эмоций обменялся репликами с Борисом, когда мы ехали в больницу, а с мамой они даже не общались. Их обоюдная антипатия чувствуется на физическом уровне.

Но все это настолько неважно сейчас. Важно то, что я наконец могу видеть. Зеленые деревья за окном, лучи, прорывающиеся сквозь кроны, и Макса, который в этих лучах просто сумасшедше привлекательный. Эти морщинки вокруг карих глаз, длинные черные ресницы.

К щекам ползет краска, когда Макс мне подмигивает. Знаю, если бы не родители, этот неандерталец сейчас сгреб бы меня в объятия. А я бы ответила и забралась бы на него сверху. А потом….

От одних мыслей мгновенно бросает в жар. Скорее бы остаться наедине и насмотреться на него столько, сколько мне хочется.

Настроение у меня не то, чтобы приподнятое, оно находится на такой высокой планке, что кажется, ничто сегодня не способно его опустить.

Даже то, как брезгливо морщит нос мама, когда мы приезжаем и заходим в квартиру.

— Это вы так живёте? — с отвращением осматривает гостиную, проходя по комнате и пристально осматривая предметы мебели.

Я и сама по — настоящему впервые изучаю пространство. Вот диван, на котором мы часто с Максом валяемся, а здесь, прямо на журнальном столике букет, подаренный им вчера. На этот раз не в ведре, а в вазе, которую Макс купил неделю назад.

Оказывается, в зале нет занавесок, только роллеты на окнах. И ни одного домашнего растения.

— Этому здесь место? — мама тычет указательным пальцем в валяющийся на компьютерном стуле свитер Макса.

— Да, — немного давит тоном он.

— Ну ясно. А банкам этим на столе сколько лет? — проходит дальше, отправляясь на кухню, — Мне уже страшно представить, что творится у вас в холодильнике.

Следую за ней, на автомате перебирая по памяти продукты, которые у нас остались. Мы часто заказывали еду, готовили вместе. Не думаю, что там есть что — то, что может дать маме лишний повод для волнения.

— Мам, мы хорошо питались.

— Этим просроченным сыром? — достаёт из холодильника кусочек сыра. — Его нельзя было есть еще с двадцатого числа.

Чёрт…

— Мы не ели.

— Посуда в мойке навалена. Пол — то хоть раз мылся за все три недели?

— А как же, — раздаётся за моей спиной, — пол я мою регулярно, Лиза для этого хорошо старается.

Оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Максом. Намекает на то, что я вечно что — то роняю, засранец.

Снова ободряюще мне подмигивает.

Спасибо, хоть не злится. Потому что мне уже стыдно за маму и эту незапланированную ревизию. Не думала, что решит нагрянуть с проверкой к нам домой.

— Слабо верится, — кривит губы мама, захлопывая холодильник и проходя мимо нас.

— Лид, молодежь вся так живёт, — примирительно трогает ее за локоть Борис, — не верю, что у тебя был идеальный порядок в их возрасте.

— Всегда, — вздернув подбородок, чеканит мама, — меня с детства научили, что все должно стоять на своих местах. И я Лизу этому тоже учила. Правда, дочь? — оборачивается на меня.

— Да, — вздыхаю, понимая, что она имеет в виду.

Что я распоясалась.

Пройдя по гостиной, мама останавливается напротив компьютеров, и я замечаю, какой холод появляется в её глазах.

— Зачем тебе столько мониторов? — направляет требовательный взгляд на Максима.

— Лучше больше, чем ни одного, — он жмёт плечами, прямо встречая её взгляд.

— Это тебе для программирования столько нужно? Насколько мне известно, для таких занятий и одного достаточно.

— А мне нет.

— Может, потому что ты никаким не программированием занимаешься, а совершенно незаконными вещами? — вываливает на нас неожиданно.

Я холодею. Чувствую, как от лица отходит краска и метнув взгляд на Макса, замечаю, как он подбирается.

— Ну, если вы в курсе, зачем тогда спрашиваете?

— Лидия, откуда ты узнала? — подходит к ней Борис.

— Так ты знал? — потрясённо смотрит на него мама.

— Да.

— Да как же так? Знал и не сказал мне, чем здесь зарабатывает на жизнь твой сын? Я бы тогда ни за что на свете не подпустила к нему Лизу.

— Мама, — в шоке окликаю её.

— Что, мама? — она резко оборачивается на меня. — Ты знала, что он хакер?

Сердце от волнения начинает, как невменяемое скакать по грудной клетке.

— Да.

Видно, что она поражена.