Неблизкие

— Я всегда считала, что пронесенная сквозь года дружба нерушима. И хотела для Лизы самого лучшего. Но, как оказалось, лучшее для себя она нашла сама. И не прогадала. Я сейчас даже не о деньгах. А о том, что несмотря ни на что, ты не оставил ее, не отвернулся, хотя мог бы. У тебя ситуация сложилась тоже неблагоприятная. Другой бы человек думал о том, как не попасть в тюрьму. А ты думал о моей дочери. Спасибо.

Растираю пальцами шею, отступая от двери подальше. В груди сжимается и впервые за три недели я испытываю по отношению к маме тепло.

Даже не за три недели, а за всю жизнь. Она редко говорит спасибо, и еще реже признает свои ошибки.

Максим ей что — то отвечает. Но что именно я не слышу. Через пару секунд открывается дверь.

— Мне подождать тебя на улице? — мама спрашивает нерешительно, что для нее несвойственно.

Я даже теряюсь на миг.

Еще утром я бы сказала однозначное нет. Но сейчас…

— Мы можем поговорить, если ты готова, — говорю совсем другое.

— Буду тебя ждать, Лиза.

Коснувшись моей руки, мама сжимает мои пальцы, а я, вдохнув побольше воздуха, наконец, вхожу в кабинет.

От ожидания трепещет сердце. Максим здесь. Я чувствую его взгляд, что жалит кожу, присутствие, которое перышком проходится по моему телу и заставляет нервные окончания звенеть.

Надеюсь, он не пожалел о том, что сделал? Страх о том, что ему здесь очень плохо каждый день терзает меня, как кровожадное чудовище. Что, если за это время он посчитал, что зря пошёл на такую жертву? Что, если переоценил свои возможности?

— Макс….

От волнения я мелко дрожу. Делаю несколько шагов вперед и замираю. Чувствую, что он стоит напротив. От него такая мощная энергетическая волна исходит, что у меня подкашиваются ноги.

Нервно облизываю губы.

— Я так соскучилась, Максим… — шепчу с жутко колотящимся сердцем.

Он же все еще любит меня, правда?

— Не больше, чем я.

Я резко теряю равновесие от того, как он подхватывает меня и впивается в губы.

Облегчение взрывается фейерверком. Трость с глухим ударом падает на пол, когда я оплетаю его шею руками.

Любит!!!! Он меня любит!

Наши языки сталкиваются, меня буквально распластывает о его сильное тело. Восторг проникает в каждую клетку.

Как же я скучала, Господи!

Отросшая и колючая щетина жалит мою кожу, но я даже не ощущаю боли. Главное, что я снова чувствую ЕГО. Он все такой же горячий, сумасшедший. И кажется, ни о чем не жалеет.

— Стесняшка, ты как? — спрашивает между поцелуями.

Руками обхватывает мою голову, я чувствую, как жадно его взгляд скользит по мне.

— Лучше всех, а ты? Как ты? — также жадно изучаю подушечками пальцев его впалое лицо.

Он похудел, скулы сильнее очертились. Бедный мой… хороший.

— Я теперь тоже, — отвечает, подхватывая меня за талию и усаживая на что — то твердое.

Вероятно, стол.

— Я так волновалась, — говорю ему в губы.

Мои руки живут своей жизнью и гладят его грудь, плечи, шею. Пытаюсь восполнить в памяти каждый сантиметр его тела, поэтому скольжу на автомате ниже, цепляю пальцами шнурок на спортивных штанах.

— Тш-ш-ш, — дергается Макс, — я тут три недели на нервах, еще и без тебя, не накаляй, стесняшечка, а то… — угрожающе кусает меня за шею.

По мне проходит кипящее волна, концентрируясь водоворотом внизу живота. Закручивает, нагревает. И я, повинуясь порыву, делаю то, чего раньше бы никогда не сделала не просто в общественном месте, а в полицейском участке.

Опустив руку, сжимаю каменную твердость Макса.

— Лиз-з-з-з-з, — шипит он пораженно, резко отстраняясь.

Потерявшись в пространстве, уже успеваю подумать, что наверное зря это сделала. Но шаги, раздавшиеся по кабинету и щелчок замка говорит об обратном.

Эмоции подхватывают меня вихрем, когда я снова оказываюсь в его руках.

Плавлюсь, таю.

Макс задирает мою юбку и придвигает меня к краю. Касается пальцами перешейка трусиков, нетерпеливо сдвигает его в сторону.

От прикосновения уверенных пальцев к чувствительной плоти, я вздрагиваю. Желание, как кислота, шипит в воспаленном теле.

Хочу его так сильно, что от нетерпения сводит между ног.

Мне так не хватало его все это время. А сколько еще будет не хватать одному Богу известно. Поэтому наплевав на все смущение, которого сейчас вообще не испытываю, ищу его губы и притягиваю к себе за торс.

— Это будет самый быстрый секс в моей жизни, — хриплый голос таранит мой рот, а спустя секунду мое тело точно также таранит член Максима.

Я вскрикиваю, по телу прокатывается сильнейшая дрожь.

Мы ввинчиваемся друг в друга, целуемся, как сумасшедшие. Каждый толчок внутри ощущается невероятно острым и болезненно приятным.

Откинув назад голову, тихо поскуливаю, когда Макс алчно кусает мою шею, крепко сжимает бедра, вколачиваясь в бешеном ритме.

До мушек в итак моем невидящем сознании, до головокружения и мощных спазмов, сотрясающих меня через каких — то несколько минут.

— Прости, — шепчет, сжав меня в объятиях после того, как заканчивает сам.

Его грудная клетка тяжело вздымается, мышцы от напряжения сокращаются.

Все мое тело сейчас как сплошной горячий шар. Оно хочет еще. Я хочу еще. Хочу. Чтобы Макса выпустили и больше никогда не отпускать его от себя.