Небо Атлантиды

– Миллионы простых людей всё равно пострадают, – заявил он. – Представьте, госпожа Олбрайт: сорокаградусный мороз, сотни тысяч квартир без отопления, без газа, без света, без канализации. Я уж не говорю о детских учреждениях, о больницах, о энергоёмких производствах… Города превратятся в огромные ловушки, в которых будет невозможно жить, но из которых нельзя выбраться. Блокада Ленинграда, но в масштабах огромной страны. Я не знаю, что говорят ваши хвалёные аналитики, мне лично видится совсем другой сценарий развития событий. После такой зимы люди выйдут на улицы, начнут громить правительственные учреждения, в дело вступят войска и милиция, будут жертвы, а в итоге – к власти придёт какое-нибудь «правительство национального возрождения», состоящее из молодых фашистов, а уж те не будут с вами цацкаться и устроят нам всем ядерный Армагеддон. Что вы можете противопоставить такому развитию событий?

– Мы можем противопоставить нашу веру в Россию. Нас вдохновляет то, что россияне при каждой возможности демонстрируют неприятие как советского прошлого, так и диктаторского будущего – несмотря даже на унылое настоящее. Они ещё не вкусили плодов настоящей демократии, но и не разуверились в ней. Американская политика в отношении России основывается на нашем собственном интересе в том, чтобы эти ожидания сбылись.

– Тогда зачем вы рассказали нам о плане «Форс-мажор»? – спросил представитель «Комсомольской правды». – Теперь россияне узнают в ваших замыслах и…

– Не узнают, – послышался голос от двери.

Все повернули головы, чтобы посмотреть, кто так уверен в этом. В дверях, прислонившись плечом к косяку, стоял Владимир Фокин.

– Спасибо, товарищи офицеры, – сказал он, обращаясь к аудитории, – все свободны.

Ни слова больше не говоря и не глядя на опешивших пилотов, «журналисты» один за другим покинули помещение. На своём месте остался только Антон Кадман.

– Что ж, – подытожил Фокин, – разыграно было красиво. Теперь и я знаю подробности плана «Форс-мажор». Но, к счастью, вряд ли Совет национальной безопасности решится дать ему ход.

Золотарёв с презрением посмотрел на Кадмана и процедил:

– Предатель.

– Я ничего не знал! – крикнул Антон.

– Он действительно ничего не знал, – заступился Фокин за Кадмана. – Но он был так трогательно наивен, рассылая свои приглашения по электронной почте.

В аудиторию вошли ещё два человека. Один из них – тот, который выглядел постарше, – тут же подбежал к Мадлен Олбрайт.

– Госпожа Олбрайт, с вами всё в порядке? – предупредительно спросил он. – Я агент ЦРУ Джек Риан.

– Слава Богу! – сказала Олбрайт, поднимаясь из-за стола. – Вы вовремя, агент Риан. Эти люди мне изрядно надоели.

– Агент ЦРУ? – переспросил Золотарёв и вытащил из кармана револьвер.

– Прекрати, Сергей, – раздражённо сказал ему Громов. – Мы проиграли – чего уж теперь.

– Вы выиграли, парни, – сказал Фокин. – Всё получилось куда лучше, чем я рассчитывал. А для госпожи Олбрайт у меня есть подарок, который с лихвой компенсирует все её переживания. Покажите ей, господин Фоули.

Второй «агент ЦРУ» подошёл к столу. В руках у него была дешёвая пластмассовая шкатулка – такую можно купить в любом киоске, торгующем женскими безделушками. Он поставил её на стол, открыл, и все увидели, что внутри лежит массивный наконечник копья.

– Это оно? – быстро спросила Олбрайт.

– Да, это оно, – сказал Риан.

– Но почему? Почему вы отдаёте его? – Госсекретарь США с удивлением воззрилась на Фокина.

– Потому что само по себе Копьё Судьбы ничего не стоит. Оно имеет значение только для тех, кто верит в его силу. Я, например, не верю, а потому отдаю предпочтение другим игрушкам. Например, проекту «Атлантида».

– Что такое проект «Атлантида»?

– Господин Риан и господин Фоули расскажут вам по дороге. Внизу вас ждёт машина, а в Пулково – самолёт. Вы возвращаетесь в Польшу, госпожа Олбрайт. Приятного пути.

– Я… свободна? – не поверила Олбрайт.

– Как птица, – кивнул Фокин. – Свою задачу вы уже выполнили.

Олбрайт взяла шкатулку и, прижав её к груди, двинулась к выходу. Фоули побежал вперёд и открыл дверь. На пороге Госсекретарь США обернулась.

– Мне никогда не понять русских, – призналась она. – Я очень старалась, но, наверное, это невозможно. Вы и злы, и добры одновременно. Вы делаете подлости и тут же извиняетесь за них. Или, наоборот, клянёте себя за преступления, которых не совершали. Это так странно… Почему бы вам просто не жить по закону?

– Потому что закон очень часто бывает несправедлив, – на хорошем английском ответил подполковник Громов.

– Не понимаю, – Олбрайт махнула рукой и, не попрощавшись, вышла из аудитории.

Агенты ЦРУ последовали за ней.

– Фенита ля комедия, – объявил Фокин жизнерадостно.

– Фигня какая-то, – сказал Золотарёв. – Что, почему, зачем? Зачем ты ей отдал Копьё?

– Я уже сказал, зачем.

– Они же теперь совсем обнаглеют.

– Не обнаглеют.

– А что такое проект «Атлантида»? – спросил Кадман.

– Есть вещи, дорогой Антон, – Фокин повернулся к литератору, – о которых лучше ничего не знать. Если хочешь дожить до старости.

– Вы меня не запугивайте, – обиделся Кадман. – Я не из пугливых.