Небо Атлантиды

Когда сошла вода, к носовой части советской подложки подошли эксперты ЦРУ и Пентагона. Им предстояла огромная работа по изучению останков чужого военного корабля, и они не скрывали своего энтузиазма. Только один человек из всех командированных в эту экспедицию специалистов не проявил совершенно никакого интереса к искорёженной груде стали – его пригласили сюда не за этим, а «излишней» любознательностью он никогда не страдал. Этим человеком был переводчик Госдепартамента Питер Бак – один из лучших американских специалистов по русскому языку.

* * *

Бак начинал свою карьеру в качестве технического переводчика Пентагона. Затем – служба в Западной Германии, после демобилизации – должность в аппарате ООН. При президенте Джоне Кеннеди он устроился его личным переводчиком, однако всегда мечтал о мантии юриста, а потому демонстрировал абсолютное равнодушие ко всему русскому-советскому, кроме языка. В его обязанности на последней должности, правда, входило изучение московской прессы и «толстых» литературных журналов, однако делал он это на чистом «автопилоте», без огонька, а потому отчёты получались у него сухими и малосодержательными. Однако в октябре 1962 года всё изменилось. После того, как на пике Карибского ракетного кризиса он познакомился с содержанием загадочного письма президенту от одного из кремлёвских вождей, отношение Питера Бака к далёкой России переменилось. Он стал интересоваться её тысячелетней историей, её классической литературой и современными политическими деятелями.

Внезапно оказалось, что это очень увлекательно. В России не было ничего, что хотя бы отчасти напоминало ту упорядоченную ясность правовых и процессуальных норм, которым Питер Бак собирался посвятить свою жизнь, однако в ней чувствовалась какая-то тайна, какая-то сокрытая от постороннего, даже и пристального, взгляда сущность, вокруг которой, словно вокруг оси, вращается пёстрая многонациональная карусель народов, волею исторических судеб собранных на одной огромной территории.

Много читая, роясь в архивах, заказывая самые редкие издания в Библиотеке Конгресса США, Питер Бак всё же не сумел сформулировать для себя, что это за тайна и что это за ось. До тех пор, пока в трудах одного британского философа, изучавшего Россию, не встретил предельно конкретное высказывание: «Никто лучше русских не понимает, что мы здесь ненадолго».

«Как же так? – размышлял Бак. – Танатос? Подсознательное стремление к смерти? Разве может быть смерть смыслом жизни целых народов?»

Однако потом он понял, что речь идёт не о смысле жизни. Смыслом жизни всегда и везде остаётся жизнь, а вот понимание неизбежности смерти разнится для разных народов. Так же нельзя сказать, хорошо это или плохо – то, что русские столь полно осознают сиюминутность бытия – но зато подобный подход позволяет структурировать общество, а значит, полдела они уже сделали.

Впрочем, проникновение в суть «загадочной русской души» было для Питера Бака лишь необходимым условием при решении куда более прагматической задачи – просто он всё привык делать обстоятельно, двигаясь от общего к частному. Задачей же стала попытка расшифровать смысл невнятной угрозы, которая прозвучала в письме Михаила Суслова и которая так подействовала на братьев Кеннеди, что те немедленно отбросили идею начать Третью мировую войну. Бак подозревал: в этой угрозе содержался намёк на опасность не только для братьев Кеннеди, но и для него лично, для его семьи и дома.

Что такое Копьё Лонгина, переводчик президента выяснил довольно быстро. Оказалось, что это такой христианский раритет, связанный с историей распятия Господа Иисуса Христа. Будто бы центурион Гай Кассий по прозвищу Лонгин, выполнявший обязанности начальника стражи, которая охраняла Голгофу с распятыми преступниками, нанёс этим ритуальным иудейским копьём «удар милосердия», прервавший муки Сына Божьего. В течение веков легендарное Копьё переходило из рук в руки – от одного европейского правителя к другому, и считалось, что оно приносит воинскую удачу тому полководцу или народу, который им владеет. Последним из известных всему миру политиков, который претендовал на то, чтобы называться владельцем Копья, был Адольф Гитлер. Он самолично забрал его из Сокровищницы Габсбургов Музея Хофбург, что в Вене, сразу после аншлюса Австрии. Когда Третий рейх пал, а Гитлер покончил жизнь самоубийством, американские оккупационные войска вернули Копьё в Сокровищницу. Некоторые комментаторы, правда, утверждали, что американцам досталась лишь копия Копья, а подлинная реликвия была отправлена нацистами на секретную базу в Антарктиде…