Небо без нас

Вот дает, человечище. Проныра, просто проныра. В месте, где обитают бандиты, достать такое, сродни подвигу. Все же интересные отношения у торговцев и уголовников. Вроде друг друга не сильно и уважают, а связаны, цепью скованы. Ну да, куда же этим бритоголовым нести артефакты, которые они честным трудом изъяли у сталкеров? Только к торговцам. Да и тем, какая разница, копеечка же капает, к тому же появляется еще и охрана от местной братвы. Скользкая ситуация. Наверняка, на гражданке, любой бизнес бандит попытается отжать, стать собственником. А потом, пройдет годик, и он кличку поменяет на солидное имя-отчество и станет честным бизнесменом. С замашками бандита. «Что, голосрань, не нравится качество товара? Окорочка гнилые? Фирменные духи – не фирменные? Да плевать хотел, я ж теперь хозяин мира».

Вот так и живем, что раньше барины и сволочи, что теперь, сволочи и барины.

– Так чего в рот бензина набрали? О чем спорили? – насторожился Дельный. Здоровый мужик, коренастый, ему бы в бой роты водить, а не торговать с бандитами. Чес не желал говорить при нем о прошлом, и видимо, посылать перед дракой тоже, не хотел испортить отношения.

Я попытался сыграть в дурачка:

– Да вот хотел узнать, кто на нас прет буром.

Дельный не поверил, однако продолжил подыгрывать:

– Ну ты даешь, Кузьма. Многие знают их основное звено под другим названием. Они, как дочерняя фирма, как ветка на дереве.

Он быстро разложил принесенную еду, кинул в мою сторону банку:

– Открывай.

Я взял нож и начал вскрывать рыбные консервы:

– Так какое название у основной банды?

– Фризы.

3

Нож, которым вскрывал банку, дернулся и разрезал кожу на большом пальце. Капли крови вырвались на свободу, стали стекать вниз, но я тут же закрыл порез ртом и начал останавливать кровотечение. Масло из банки к этому времени покрыло пальцы и вкус получился очень странным, из смеси крови и рыбы.

– Не, ну ты чего, ботва, сразу в штаны наделал? – усмехался Чес.

Дельный пододвинул стул, аккуратно снял куртку и повесил ее на спинку. Я зло посмотрел на них, виновников моих бед, и продолжил вскрывать жестянку.

– Чего перепугался, Кузьма? – крайне вежливо задал тот же вопрос торговец. Спелись они с бандитом, издеваются над молодым солдатом. Хорошо, что еще у них нет подозрений в моем дезертирстве.

– Фризы, насколько нам сообщали, самые ненормальные бандиты, – осторожно выговорил я. Остановился, поддел крышку банки и завернул ее наверх. Кровь продолжала бежать, попадая в банку и перемешиваясь с содержимым. Однако, это никого не волновало. Видимо думали, что водка все продезинфицирует. У меня же настороженность к крови заложили еще в медицинском училище.

– Да, они неадекватные, – согласился Дельный.

– Отморозки, даже по моим меркам, – добавил Чес. – Давай, пили новую банку.

– Не трусь, Кузьма, есть шанс, что они сегодня не нападут, и мы ранним утром дальше двинем, – успокоил меня Дельный.

Он начал мастерить бутерброд из батона и куска мяса. Чес потянулся за ним, но торговец отклонился и откусил здоровенный шмат.

– Тебе что бутерброда жалко, – возмутился Чес.

– Нет, было бы жалко, все бы сам съел, а не принес к столу, – смачно жуя, ответил торговец. – У нас тут самообслуживание, гарсонов нет.

– Кого нет? – насторожился Чес.

– Гарсон, по-французски мальчик. Так у них официантов подзывают, – пояснил торговец.

Я напрягся, ожидая бурной реакции Чеса. Сейчас кинется драться, или пустой бутылкой, в которой томились окурки, попытается ударить нашего крепыша-торговца. Нет, минута утекла в небытие, присоединилась к сестрам, а Чес все молчал.

– Почему нет? – наконец-то спросил он. – А Кузьма кто? Подходит под гарсона!

Заколебал! У меня так и не получалось разобраться в их отношениях и иерархии. Да, бандит показывает себя альфа-самцом, чье слово закон, а его действия критике не подлежат. Он себя выпячивает, показывает, что у него все лучшее, все самое навороченное. Автоматы – ему. Принимать решение – он сам, а мы только исполняем. Такие нравятся девушкам, они кажутся надежными и настоящими вожаками стаи. Вот только у них всегда виноват кто-то, а не они. Дельного явно хотели сделать козлом отпущения. Я вспомнил их ругань на колхозе, когда решалось, пойду ли я купаться в «разрядку», или останусь с ними собакой на привязи. Этакий вид самоуничтожения.

Хотя, я понимал, что впереди еще больше боли, но кончать жизнь самоубийством не собирался. Это глупо. Да и каждый человек принадлежит не только себе, но и близким. Так и представляю, подойду к родителям и сообщу: я знаю, вы меня любите, растили всю жизнь, радуетесь моим успехам, но я хочу окончить жизнь самоубийством, выброситься из окна. Причина? Да, девушка бросила, сказала – я бездарь, если у меня нет «бехи» в двадцать лет. Зачем мне такая практичная девушка, которая считает мои деньги, а не любит меня? Она классно дает, видимо опыт уже накопила к своему восемнадцатилетию.