Небо без нас

Дядя Сева! Который знает территорию Большой Топи!

– Это наши стреляют?! – уточнил я свою догадку.

Мы ковыляли к Борзому, возле которого столпились остальные бандиты. Все без балаклав с открытыми лицами. Нормальные мужики, решительные, не побоялись остаться на Ферме. Я их начал считать. Раз, два… Пять и нас трое. Не хило выкосило пацанов. Левша приподнимал бугра, и тот глядел на нас ясными глазами.

Я удивился, почему никто не зовет медика, но понял – случай тяжелый, как и с Серым. Грудь Борзого была распахана пулями, губы прокушены от боли.

Чес растолкал бандитов:

– Заняли позиции возле машины. Перезарядиться, собрать патроны и оружие.

Пацаны не пошевелились и угрюмо наблюдали за Борзым. Тот слабо махнул и произнес:

– Все верняково. Фризов добивают… Но вдруг дурак к нам залетит…

Бандиты послушались его, все, кроме Левши.

Тот с фингалом на скуле, играл желваками. Я присел возле Борзого, достал «иппешку».

– Не стоит. Тут больнички нет, а так… Продлишь и все, – просипел Борзый. Странно, у него даже голос поменялся. Стал нормальным, таким бы песни петь под гитару.

Чес присел рядом, отодвинул край куртки бандита, оценил пулевые раны.

– Он один. Был, – произнес он, как бы отчитываясь перед старшим, – теперь у него два горла. Не успел я раньше, не заметили мы его, Борзый. Как крыса со спины забежал.

– Хе, – просипел тот, – больше нанять наемников денег у фризов не хватило… Хотя, когда их поперло немерено, кумекал, нам всем каюк. Лежать в земле радиоактивной… Вру. Скормили бы собакам или на болото кинули…

Как для раненого, он много болтал. Как для умирающего – это его последняя возможность наговориться.

– Топи, Борзый, Топи, – спокойно произнес Дельный. Чес недовольно пшикнул, но Борзый его остановил:

– Тоже верно… Долг платежом красен… Я не чепушила. Сева может и не вернется… Он мне план раскидал на картонке. Не точный, после Всплеска аномалии поменялись…

Борзый закашлялся, кровь с новой силой полилась, пачкая подбородок. Мы молчали. Теперь каждое его слово на вес жизни. Задачу Гунча с нас никто не снимал, как с меня – дождаться момента для рывка. Я начал крутиться, прицеливаясь, куда дать стрекача. Бежать надо, бежать!

Борзый полез во внутренний карман, достал сложенный кусок картонки, которым оказалась расправленная пачка от сигарет.

Чес взял ее и небрежным движением отдал Дельному.

– Нет, Борзый, ты не чепушила, ты настоящий пацан. Я не буду тебе врать, мы сейчас уйдем. Ты чуешь звуки стрельбы? Слышишь, как сработал наш план? Трое наших «бомжей» прикинулись сталкерами, которые сбежали от банды фризов. Только представь, Борзый, какой лапши они навешали военным!

Тот захрипел, видимо, смеялся:

– Да, план хорош, Чес. Ты верно просчитал…

– Да что тут считать? Людишками двигают эмоции. Скупость, страх или гнев. Военный спецназ притопал на пост, увидел своих парней порванными. Кровь играет, жажда мести, а директива держит, не пускает. Тут удача, приходят сталкеры, падают в ноги и говорят: те, кто обстрелял пост, сейчас будут Ферму штурмовать. Прикинь?

– В натуре…

– Им только с километр вглубь войти и в спину ударить. Как мыслишь, что злые военные сделают с убийцами своих ребят? В клочья порвут, в клочья!

– Фризы… – просипел Борзый.

– Что, фризы? А, понял! Да, против них сыграла репутация. Будь простые разборки бандитов, фиг бы вмешались, а так, отморозки, – тараторил Чес.

Теперь мне стал ясен план бандитов. Да, все сыграно тонко, на психологии. Хотя я, как военный, могу подтвердить, урка четко прочувствовал момент. На миг представил, как военный спецназ осматривает трупы под мостом. Злость переполняла их, а тут подарок судьбы. Три сталкера! Двое побиты, как вшивые собаки, а дядя Сева, на правах старшего, им смог втереть байку. Чуток дальше банда фризов, которые нас держали в плену. Да и хвастались они, как военных под мостом убили…

Борзый повернулся ко мне:

– Завалил?

Я кивнул, и добавил:

– В живот. Этого, наемника покромсали чуток. Куртка счастливая, Борзый. Точно, счастливая.

Он улыбнулся, откинулся назад. Глаза его медленно закрылись.

Левша, осторожно, словно мог разбудить бугра, положил его на землю. Мы встали вокруг него, молча встречая рассвет. Вот был правильный бугор Борзый, и теперь его уже нет.

Чес заметил бегущих к нам людей.

– Левша! Счастье у тебя. Иди брата встречай.

Дельный крутил картонку, морщил лоб:

– Вроде верно. Мы, когда от Полигона отходов шли, то через верх к Хибаре попали, а тут, отсюда путь. Нам за забор возле здания, дальше по холмам и выйдем между тополями.

Чес потянулся:

– Что-то жрать охота. Эй, Унылый, давай шевелись скорее!

К нам направлялся Унылый, что для меня самое приятное, в моем бушлате. Лицо превратилось в отбивную, но он улыбался. Впервые на моей памяти.

– Я это! Я им сказал, что сталкер-новичок и меня били! Вот сюда, по лицу! – возбужденно произнес он и даже показал, как кулак попадает в скулу, – они поверили. Дядю Севу оставили у себя, как самого знающего, а он нас отмазал! Сказал, что знает военную бюрократию и нечего молодым пацанам жизнь портить. И военные поверили!

– Много?

– Не! Вернее, да!