Небо Голливуда

– Я работал там позавчера, около половины десятого утра. Ворота в сад были открыты. Если идти по дорожке параллельно крыльцу, то сначала проходишь мимо гостиной, затем мимо входной двери и, наконец, попадаешь в столовую. Я находился в гостиной, когда вдруг рядом оказался Тино. Он спросил, где Родни. На нем были те же брюки и рубашка, что и сейчас, а в руках большой черный чемодан «Самсонайт». На шее висела золотая цепочка – кстати, мы не обратили внимания! – а в левой руке он держал солнечные очки. Именно в тот момент я заметил, что на одном из пальцев чего-то не хватает. Затем вошел Родни, и они обнялись, широко улыбаясь. Они произнесли лишь имена друг друга и тут же отправились в рабочий кабинет Родни, который находится в центральной части дома, между коридором и бассейном. Спустя некоторое время они вышли на улицу. Дважды они заносили в дом четыре тяжелых чемодана. Через полчаса какой-то мужчина – я проворонил, как он входил в дом, – направился в туалет. Такой же – как бы получше выразиться – характер, как и у Родни. И в зеркало, висевшее в коридоре, я увидел, как при помощи специальной машинки, которой пользуются в банках, они пересчитывали деньги. Машинка трещала, а на столе лежали стопки банкнот. Кроме Родни и Тино там был кто-то еще.

– Всего четверо? – уточнил Грин.

– Да. Полагаю, да.

– И дальше?

– Я подумал: так, господа перевозят крупную партию денег. И я притворился, будто у меня из носа течет кровь.

– А потом?

– В половине третьего я пошел пообедать, а когда вернулся, то застал Родни уже одного.

– Где вы обедали?

– В кафе на улице Франклин.

– Долго отсутствовали?

– Около часа.

– Достаточно, чтобы прикончить Тино.

– Я этого не говорил. Ведь я практически ничего не видел, – сказал Бенсон.

– Завтра утром вы установите там микрофон, – сказал Грин. Это была дерзкая мысль, но Грин не мог устоять перед искушением, от которого по всему телу разливалось тепло.

– Ты не в своем уме, – прокомментировал Кейдж с заднего сиденья.

– Господин Грин, какой в этом смысл? – спросил Бенсон.

– Мы должны узнать, где лежат деньги, – голос Грина слегка дрожал. Он нервничал, раскрывая им свой замысел.

– И что потом?

– А потом мы их украдем.

Грин украдкой бросил взгляд на Бенсона – тот молча смотрел перед собой. Он по-прежнему потел и тяжело дышал. Грину следовало проявить осторожность и не употреблять таких слов, как «украдем». Нужно было просто посеять семена этой идеи в их головах так, будто бы она явилась плодом их собственного воображения.

– Что у тебя на уме? – спросил Кейдж. – Я-то думал, что ты серьезный малый. Интеллектуал, случайно ставший актером. А ты, оказывается, просто дурак. Ограбить мафиози – есть более простые способы покончить жизнь самоубийством. Не такие болезненные, потому что, если они тебя застукают, ты – покойник.

– Они не узнают.

– Они вспомнят, кто мог знать о деньгах, и выйдут на Флойда. Ты хочешь пожертвовать Флойдом?

– Никто не жертвует господином Бенсоном. Я просто размышляю вслух.

– Что вы задумали, господин Грин? – проворчал Бенсон. – Объясните же нам, наконец.

– Я хочу взять деньги и не понести наказания.

– А я хочу стать отцом ребенка Джулии Роберте, – съязвил Кейдж.

– А я хочу спать, с вашего позволения, – сказал Бенсон.

Дальше они ехали молча, и у Грина не хватало духу нарушить тишину, где рокотал лишь мотор «олдса».

Тусклый свет падал на потрескавшиеся улицы Голливуда. Вокруг темной парковки и неосвещенных зданий ощущалось угрожающее присутствие закоренелых наркоманов и сбежавших сумасшедших, как ежедневно писала газета «Таймс». Без калифорнийского солнца, которое заставляло сиять даже навозную кучу, этот разлагающийся город производил угнетающее впечатление. Светофоры регулировали пустынные перекрестки, оставленные под наблюдение закутанных в обтрепанные одеяла бродяг.

Джимми Кейдж и Том Грин вышли у «Сант-Мартина». Флойд Бенсон, кряхтя, перелез за руль и уехал, не попрощавшись.

– Что тебе все-таки взбрело в голову? – спросил Джимми Кейдж, провожая глазами исчезающие фары «олдса». Он снова зажег сигарету. Они стояли у входа в ночлежку, освещенного неоновой лампой, – доверчивый автомобилист мог подумать, что перед ним приличный среднего класса отель. Контуры здания растворялись в ночи. Никакого визга пьяных шлюх, никаких воплей обкраденных бездомных. В этой части Голливудского бульвара было тихо, как в обычном американском районе.

Грин сказал:

– Должен существовать какой-то способ, чтобы отобрать деньги у этих бандитов.

– Ограбление остается ограблением.

– Ограбление гангстеров – это минус, умноженный на минус, в результате чего получается плюс.

– Сомневаюсь, что суд присяжных будет рассуждать так же.

– Если до этого дойдет, значит, мы разработали плохой план. В хорошем плане Родни и его дружки будут ошарашены, и прежде, чем они что-то предпримут, нас уже и след простыл.

– Куда?

– Европа. Или ближе. Карибы. Или Таити.

– Ты играешь со смертью. Они тебя пристрелят, как паршивого пса.

Грин покачал головой:

– Нет. Они сто раз подумают, прежде чем поднять руку на полицейского.

– Что ты имеешь в виду?