Небо и корни мира

– Выражаясь его же словами, – ответил Нейви, ставя ближе к огню башмаки Мышонка, – ему оказалось с нами не по пути. Сердце сначала его с нами вело, а потом увело в другую сторону. В войске служить сейчас выгоднее, чем бродяжничать. А он знает наш язык, и сам из Залуцка, может переводить. Опять же, есть надежда после смерти попасть к Престолу. Вот он и пошел служить королю Неэру.

Кейли махнула рукой:

– Да пусть, ушел и ушел, силой никто не держит. С ним, конечно, веселее было, но иной раз и беспокойно.

Котелок закипал, и Лени бросила в воду грибы. Элст занавесил окна одеялами, заложил досками. Стало темно, и люди едва различали лица друг друга в скудном свете от пламени очага.

Мышонок забрался с ногами на лавку. Он все не унимался.

– Если Ершех пошел воевать, значит что, хочет, чтобы скорее конец света наступил? А вдруг мы сейчас сидим тут, а там уже конец света? Вдруг они уже победили?

– Типун тебе на язык! – фыркнула Кейли.

– Ох, Мышонок, – вздрогнула Лени.

– Что ты, Лени? – с участием спросил Нейвил.

– Да Мышонок… что у всех на уме, у него сразу на языке, – тихо сказала Лени.

– Не бойся. Что-то не все пророчества сбываются так, как ожидалось, – задумчиво произнес Нейви.

– Наши думали, что еще летом победят, – вставил Элст, доставая из мешка миски. – По эту сторону границы даже птицам уже клевать нечего.

– Я не то что боюсь. Просто, знаешь, если сейчас наступит конец, получится, что у меня совсем ничего не было, – упавшим голосом сказала Лени, отвернувшись к очагу. – Я только выросла – и сразу все кончилось.

Кейли одной рукой грубовато обняла дочку:

– Не горюй. Пока еще ничего не кончилось. Хоть нас и превратили в бродяг, а все-таки мы вместе, одна семья. И много хорошего видели, хотя бы даже и друг от друга.

– А мне бродить нравится, – сказал Мышонок.

– Матушка Кейли, все-таки надо всерьез подумать, куда нам направиться, – начал Нейвил.

– А куда тут направишься? Думаешь, я сама не вижу, что Мышонок уже забыл, как в доме живут, растет дикарем, а Лени бы сейчас самое время – подружек или ухажеров? Молодость как-никак.

– Да нет, мама, – быстро возразила Лени. Она попробовала похлебку, наклонившись над котелком. – Какие сейчас ухажеры? У кого сейчас молодость?

– Да, – сурово нахмурилась Кейли, раздавая миски. – Ухажеров скоро перебьют, а подружки сами без куска хлеба вымрут. Только бродить и остается. Поселиться своим домом? А где? – снова обернулась она к Нейви.

– Голодная страна, скоро будет вымершая, – согласился Нейви. – Может быть, отправимся в Соверн? Там спокойнее и зимой тепло.

Все замолчали, и Мышонок воспользовался этим, чтобы опять вставить слово.

– Я не дикарем расту, меня же Нейви грамоте учит. Я даже стихи наизусть знаю, – сказал он. – А Ершех показывал, как нож метать. И как незаметно подкрадываться.

– И меня тоже Ершех этому учил, – засмеялась Лени, разливая похлебку по мискам.

– Смену, что ли, себе готовил, – усмехнулась Кейли.

– Конечно, мы ему обязаны годом сравнительно сытой жизни… – произнес Нейвил.

– Это вы про то, что он хотел нас воровать научить? – понял Мышонок. – Да нет, это он так учил, на всякий случай.

Отдохнув немного, семья Кейли отправилась на юг. Иногда на пути им попадались такие же бродяги, как они, и беглецы из королевского войска. Встречи с ними часто были опасны. Хозяйка Кейли решалась показываться этим путникам на глаза только тогда, когда ее маленький отряд явно превосходил их силами. От бродяг, если повезет, она узнавала новости. Например, Кейли знала, что война теперь идет под стенами Даргорода.

Вечерами у костра все семейство обсуждало доходившие до них смутные слухи. Говорили, лорд Орис-Дорм взял Гронск, а потом его войско накрыло в лесу туманом, и как знать, что там произошло! То ли воины сами по ошибке перебили друг друга, то ли это земнородные затмили им разум, то ли их вырезали лесные ватаги из местных мужиков, сочувствующих богоборцу. Зато лорд Торвар, отец короля, взял Витрицу, осадил Залуцк, оставил под стенами немного воинов, а сам подошел к заставе Яромира и ударил по ней со своей стороны, а король – со своей. На помощь заставе привел ополчение даргородский Кресислав – тот самый, который совсем недавно перешел на сторону богоборца. Завязалась такая бойня, что страшно сказать. Если бы Орис-Дорм не погубил войско, Яромиру была бы крышка. Но тут по реке Мутной подошли длинные ладьи: на одних хельды с боевыми топорами, а на других, если люди не врут, великаны! Они хотя и не отбросили вардов от стен крепостицы, но и не дали пройти в сторону Даргорода, как король Неэр ни бился.

А когда миновала страда и хлеб собрали в житницы, Яромир сам сдал заставу и отошел в Даргород. Залучане тоже отступили, Залуцк оставили вардам, а сами ушли в леса. Хлеб свезли за даргородские стены или попрятали в лесных тайниках для ополченских ватаг. Теперь война шла ожесточенней всего. Королю Неэру нужно было во что бы то ни стало наконец взять Даргород и схватить человека, смерть которого означала Конец Обитаемого мира и всех мучений последних лет.