Небо и корни мира

– Матушка просит, чтобы ты успокоился, – перевел Нейви и добавил от себя. – Я понимаю, наверное, это очень странно – оказаться попутчиком человека, который недавно служил твоим врагам и помогал тебя допрашивать.

Ершех бросил на него насмешливый взгляд, в котором читалось: «Ну-ну, сын судьи, и почему это я не удивляюсь?»

Ночью Мирко стало совсем плохо. У него начался бред, с кашлем пошла горлом кровь. Кейли приподняла его и поддерживала полусидя. Она не теряла головы: вырастив троих детей, в трудную минуту умела сохранять самообладание. Но и она боялась, что парень не доживет до утра. На счастье, кровь остановилась, и под утро Мирко даже уснул.

Хозяйка Кейли основательно задумалась, как быть. Далеко ли уйдешь, если за один дневной переход Мирко чуть не расплатился жизнью? Ему нужно лекаря или хоть полежать несколько дней под крышей в тепле.

Семейство Кейли притихло, греясь у костра. Мирко спал. Во сне выражение лица бывшего пленника казалось страдальческим. Кровоподтеки на скулах почернели. На разбитых губах запеклась кровь.

– Он умрет? – шепотом спросил Мышонок.

– Ничего с ним не сделается, – твердо оборвала сына Кейли.

Ершеху было неуютно. Он хорошо помнил допрос, на котором отделали Мирко, и с неприязнью думал о Нейвиле: уж точно судейский сынок еще будет колоть ему этим глаза!

Мирко проснулся, приподнялся на локтях. Кейли ласково кивнула ему и ободрила:

– Вот и утро. Сейчас Лени тебе травку заварит, пойдешь на поправку.

Мирко признательно улыбнулся, не понимая ни слова, но чувствуя в ее голосе искренность и тепло. Он что-то сказал в ответ, обводя взглядом семейство Кейли. Нейви перевел:

– Он нас благодарит. Он хочет сказать что-то важное… Он говорит, матушка, что он и вправду гонец из Звониграда. Его послал князь Влашко с какими-то важными вестями.

Услышав имя князя, Мирко утвердительно закивал.

– От того, доберется ли он до Даргорода, зависит жизнь многих людей, – продолжал переводить Нейви. – Он боится, что умрет, не выполнив поручения.

– И не думай! – замахала рукой хозяйка Кейли.

Мирко опять бросил на нее измученный благодарный взгляд. Нейви переводил:

– Но он не может открыть нам свой секрет, потому что, если он погибнет, пошлют нового гонца, а если варды узнают, с чем он был послан, то Влашко и его люди попадут в руки врага. Мирко хочет, матушка, чтобы мы помогли ему добраться до Даргорода. Он говорит, что лично знает князя Яромира и его жену. Мирко обещает, что даргородцы нас не обидят.

Лени тем временем бросила в кипящую воду пучок целебной травы, чтобы сделать заживляющий раны отвар.

– Надо идти, мама, – быстро сказала она. – Свои его вылечат.

Ничего другого, похоже, не оставалось. Семейство Кейли еще немного посовещалось, больше для очистки совести, и хозяйка вынесла решение:

– Ну, делать нечего! В конце концов, Нейви был у этого Яромира в плену – и не съели его. Если северяне пленника не обидели, то мирных людей вроде нас и подавно не тронут. Двинемся-ка мы и правда в Даргород.

– Пожалуй, там, по нынешним временам, и прожить легче, – тихо добавил Ершех.

Разъезд вел Радош. Он сильно возмужал за три года войны, у него росла борода, хоть он и брил ее, как принято у гронцев, зато отпускал усы, надеясь, что когда-нибудь их концы станут пышными и длинными и повиснут ниже подбородка. Несмотря на молодость, сын тронских крестьян стал умелым военачальником. Главным козырем Радоша была природная сметка. Ему нравились налеты, вылазки и разведка боем. Радош ездил вдоль границ, следя за тем, чтобы варды спокойно сидели в Залуцке и Гронске. Таких разъездов к границам Яромир послал несколько. Если бы варды снова пошли на Даргород, конные разведчики сразу предупредили бы своих, чтобы опять запирали ворота и готовились к обороне. Вдобавок Радош держал связь с атаманами лесных ватаг, которые во время зимнего перемирия разошлись по домам.

…Разъезд ехал лесной дорогой. Снегу уже намело, многие места стали непроходимыми. Радошу это было на руку: меньше путей, которые надо стеречь.

Ветерок мел порошу. Мороз был легкий, а небо – светлое. Разведчики радовались погоде. Уж на что на что, а на снаряжение для них, на теплую одежду Даргород не поскупился. В преддверии Конца Обитаемый мир обнищал, и на севере тоже жизнь была не мед, но хлеб и одежда для людей, оружие и инструменты для работы – все это имелось, чтобы жить и обороняться. На севере теперь совсем не было богатых людей. Но и совсем не было неимущих. Яромира за это любило то самое большинство народа, которое в обычной стране оказывается неимущим. Из-за этого крестьяне не скупились на подать для войск, а городские ремесленники продавали им косы, бороны, сохи и прочее по установленной невысокой цене. «Надо помогать друг другу выстоять», – повторялось в посланиях, которые гонцы Яромира развозили по всей стране.

Голые придорожные кусты затрещали, с них стал осыпаться снег. Всадники замедлили коней. Тяжело дыша, на дорогу выскочил человек. Здесь, в приграничье, попадались и разбойники, и бродяги. Радош дал знак, отряд сдержал лошадей.