Небо и земля. Том 2

Айями поднялась на третий этаж. Если приемная закрыта, придется разыскивать господина помощника по телефону и отвлекать просьбами от важных дел. Ну, и пусть. Веч сказал, можно обращаться за помощью в любое время дня и ночи. Вот и подоспел повод. Сейчас самое главное - пережить ночь. И для начала защитить жилище от всепроникающего холода.

Господин В'Аррас словно сросся с приемной, загрузившись работой по макушку. Руководство в отъезде, а кипа папок на столе господина помощника, наоборот, возросла.

- Сколько полиэтилена потребуется? Ширина, длина? - спросил В'Аррас, выслушав просьбу и не подивившись её странности.

- Не знаю. Метра три-четыре, - сказала неуверенно Айями. Или больше?

- Зачем?

Айями замешкалась с ответом. Разбились стекла в оконной раме. Треснули и выпали. Случайно или осознанно? Кто разбил?

Только сейчас, в разговоре с господином В'Аррасом, её осенило: а ведь это могли быть соседи. Или Диамал с дружком. Или кто-то из приезжих, их в городе немало. Это были свои. И они выжидали, подкарауливая. Улучив момент, проникли в квартиру, разбив стекло, и никто - ни одна живая душа поблизости и пальцем не пошевелила, чтобы помочь пожилой женщине и маленькой девочке. Задвинули занавески, заткнули уши, закрыли глаза и отвернулись от окон. Из-за трусости или из-за солидарности. Потому что такие, как Айями и её семья, иного не заслуживают.

Пока бабушка с внучкой гуляли, кто-то разбил окно, - пояснила Айями сдержанно. Повторила слова Эммалиэ, и не более. Хотя та сказала: "Там всё плохо". Плохо...

- Определим метраж по месту. А стеклить будем завтра, - объявил господин помощник.

Кратко, но ёмко. Впрочем, как всегда. В'Аррас вообще решал возникающие проблемы так, словно он не человек, а прибор. Сунешь в лоток записку с вопросом, а на выходе готов отпечатанный ответ. И на другие сопутствующие просьбы Айями получила незамедлительное решение. Господин помощник повелел, и дежурный пропустил её с хнычущей дочкой в туалет. Господин помощник организовал номер в гостинице и ужин для Люнечки и Эммалиэ. Незачем им мешаться под ногами, пока не отремонтировано разбитое окно. Услышав распоряжения, отданные по телефону, Айями замялась, не зная, как подипломатичнее озвучить свои сомнения: она опасалась оставлять семью в гостинице, переполненной даганнами.

В'Аррас, правильно истолковав причину замешательства, сказал:

- Никто их не съест. Вернутся в целости и сохранности.

Его слова прозвучали бы иронично, если бы не были сказаны привычным непроницаемым тоном. И правда, согласилась Айями, сейчас рядом с даганнами безопаснее всего. Хотя бы потому, что каждый из своих под подозрением и заслуживает недоверия.

Господин помощник не бросал слов на ветер. На первом этаже, где для Эммалиэ и Люнечки выделили временное обиталище, пустовала добрая половина гостиничных номеров по причине расформирования гарнизона. На амидареек, занявших комнату, обращали ровно столько внимания, сколько его требуется, чтобы посмотреть и тут же забыть.

Люнечку забавляло происходящее. Торопливо освободившись от шубки с помощью Эммалиэ, она забралась с ногами на кровать и давай прыгать.

- Мама, мама! Мы теперь будем жить здесь?

- Нет. Мы скоро вернемся домой. Так что постарайся не перевернуть тут всё вверх дном, - ответила Айями нарочито спокойно, хотя с каждой минутой волнение усиливалось.

- Мне бы поехать с тобой. Душа не на месте, - сказала Эммалиэ тихо. Раньше она бы отчитала Люнечку за баловство, а сейчас находилась мыслями не здесь. И неудивительно. Неизвестность кого угодно сведет с ума.

- Оставайтесь тут, за Люней присмотрите. Вас никто не тронет, - отозвалась вполголоса Айями. - Я съезжу домой и выясню, что и как. А потом вернусь. Это не займет много времени, и ничего страшного со мной не случится. К тому же, поеду не одна.

Действительно, господин помощник вознамерился сопроводить мехрем начальника до дома, для чего выделил аж два автомобиля. Проходя мимо, Айями заметила через стекло, что на заднем сиденье второй машины лежит толстый рулон полиэтилена.

С тревогой вглядывалась она в зловещие силуэты окрестных домов, с трепетом взглянула на закрытые окна своего жилища. К этому времени окончательно стемнело, и Айями с особой остротой ощутила безлюдность вечерних улиц. Автомобиль, затормозив, дернулся, и в унисон с ним подпрыгнуло сердце, стучавшее словно оглашенное.

- Ждите, - велел В'Аррас и выбрался наружу, а за ним последовали двое солдат из машины сопровождения. Запрыгали лучи фонарей - там, где днем Эммалиэ карабкалась по сугробам, пробираясь к окну. Отворилась створка ставни.

"Там всё плохо" - сказала Эммалиэ. Насколько плохо?