Небо и земля. Том 2

Это сведения, известные любому амидарейцу со школьной скамьи. О Риволии, вообще, написано много - и в учебниках, и в справочниках, и в периодике. Потому что, в отличие от страны варваров, отгородившейся непроницаемым занавесом на долгие годы, дипломатические отношения с Риволией развивались плодотворно и двухсторонне, как трубили газеты довоенной поры. Иностранцы-островитяне охотно посещали Амидарею и в качестве туристов, и с деловыми целями, но дальше Алахэллы не наведывались. Наверное, считали, что уровень цивилизованности резко падает с удалением от столицы. Поэтому в глухой провинции, конечно же, риволийцы вживую не попадались. Правда, время от времени амидарейские школьники и студенты ездили учиться по обмену, и то после победы в каком-нибудь национальном конкурсе или в олимпиаде, что приравнивалось к событию государственного масштаба. А попасть за границу по собственному желанию обыватель и мечтать не мог. Препятствовали и дороговизна, и сложность в оформлении выездных документов, и высокие требования со стороны амидарейского МИДа. Руководство страны посчитало недопустимым дискредитировать лицо амидарейской нации незнанием культурных традиций и языка дружественного соседа. А потому изучение риволийского вошло в обязательную школьную программу. Хотя эти знания мало кому пригождались.

Что еще известно о Риволии? Полезных ископаемых - крупицы, зато интеллектуальных достижений - на гора. До войны оттуда в Амидарею завозилось немало дефицитных товаров отменного качества. Взять тот же риволийский радиоприемник, купленный Микасом за пару лет до свадьбы. Прием каналов без помех и в широком диапазоне волн. Водонепроницаемый и ударопрочный корпус, гарантия десять лет. Или двадцать, Айями сейчас бы не вспомнила. А Микас не уставал нахваливать. "Ни разу не пожалел, что отдал три получки за это чудо техники. Вот бы и нам научиться создавать хорошие вещи. Тогда никакая Риволия с нами не потягается". Уж как берегла Айями радиоприемник - всё-таки память о муже - а на третьем году войны обменяла на рынке на баночку нутряного жира. Нужда заставила, когда тяжело заболела дочка.

После начала боевых действий Риволия не бросила соседей наедине с врагом и помогала, став союзником. Активно - патриотическими плакатами и дипломатическими советами, и гораздо скуднее - продовольственными пайками, оружием, техникой. А незадолго до капитуляции ручеек помощи совсем иссяк. Осталась Амидарея в лапах победителей, а союзники как сквозь землю провалились. И вот через полгода после поражения в войне два иностранца объявились и где? - в провинциальном захолустье, оккупированном победителями.

Местные пялятся на приезжих, словно на диковинку. И Айями тоже. А вместе с ней прилипли к окну и напарницы.

Двое мужчин в брюках со стрелками и в пальто с меховыми воротниками ("Наверное, нутрия или бобр" - предположила Риарили). Тот, что повыше, щеголеватый на вид - носит шляпу с полями ("Неужели у него не мерзнут уши?" - хихикнула Мариаль). Заложив за спину руки в перчатках, гуляет по окрестностям и насвистывает, не фальшивя. Конечно же, на втором этаже ратуши не слышно, насвистывает он или прохаживается молча, но о свистуне знает полгорода. Чай, риволийцы живут не в стеклянной банке. Кстати, поселили их в гостинице, и даганны неусыпно следят, чтобы ни одна живая душа не обмолвилась и словечком с иностранцами. Впрочем, те и не стремятся брататься с местным населением. Ведут себя как избалованные туристы. Ну да, в амидарейской глуши сводит скулы от скуки, и донимает зевота.

- Откуда он знает "Жил да был один король"? - удивилась Айями, ибо молва донесла, что мужчина насвистывал незамысловатую песенку, известную каждому ребенку.

- Потому что изначально это популярная риволийская песня. А мы позаимствовали мотив и придумали свои слова, - ответила Эммалиэ.

- Такое впечатление, что без риволийцев мы как без рук. Даже песни у них воруем, - проворчала Айями.

- Согласись, навязчивая мелодия, хоть и простенькая.

Действительно, Айями с удивлением отметила, что напевает под нос об отважном короле, стирая в ванной или намывая посуду. Тьфу, прилипнет же всякое.

Второй риволиец погрузнее и пониже своего товарища, носил шапку, похожую на шлем летчика, с козырьком и застегивающуюся под подбородком, отчего мужчина казался смешным и нелепым. Однако риволиец не смущался и важно выпячивал бородку клинышком, а заодно и выпирающий живот.

Город бурлил, как кастрюлька с кашей, и из-под крышки лезли разнообразные слухи и домыслы.