Небо и земля

Не прошли они и ста шагов, как нарастающий гул и свист ударил им в уши, в глазах у обоих потемнело, заклубился дым, во все стороны разлетелись осколки и камни. Елена Ивановна вскрикнула. Словно горячая волна прошла через тело Быкова, в глазах помутилось, и ему показалось, будто стена соседнего дома треснула, как расщепленная доска. Потом круги поплыли перед глазами, а очнувшись, он увидел склоненное над собой лицо жены и чье-то незнакомое лицо рядом, — это была женщина-милиционер.

— Что случилось? — медленно выговаривая слова, спросил он.

— Контузило тебя, Петя…

— И глядите — шинель у товарища разорвана, — сказала женщина в милицейской форме.

С трудом поднялся Быков с земли.

— Как теперь до дому доберемся? — тревожно спросила Елена Ивановна.

— Я вас на попутной машине отправлю, — сказала милиционер.

Через несколько минут она остановила проезжающий по проспекту грузовик. Из кабины высунулось усталое, желтое лицо шофера.

— Чего тебе? — раздраженно спросил шофер.

— Тут товарища немного контузило во время артобстрела, так ты их хоть до Невского довези.

Шофер внимательно поглядел на Быкова, на Елену Ивановну, на милиционера и, покачав головой, сказал, открывая дверцу кабины:

— Садитесь!

Елена Ивановна села рядом с шофером. Быков взобрался на верх кузова, и машина понеслась к мосту.

Холодный ветер обжигал щеки, но Быков не чувствовал мороза. Головокружение быстро прошло. В клубах морозного пара тонули дома, дым клубился за машиной, пронизывал насквозь, мгновеньями он застилал даль проспекта, и тогда Быкову начинало казаться, будто грузовик пробивается сквозь облака. Потом пар рассеялся, дымок пропал, оставив после себя едкий запах гари, и шофер, остановив машину, крикнул:

— Приехали!

Оказывается, он подвез Быковых к самому дому.

— Как ты себя чувствуешь? — беспокойно спросила Елена Ивановна, подходя к мужу.

— Лучше, Леночка, лучше…

Вечером спать легли рано, а назавтра поутру решили заняться хозяйственными делами, благо Быкову нужно было работать ночью. Живший в квартире подросток пошел со своей матерью на завод, где она работала, Быков отправился за щепками в старую квартиру на Подьяческой, Елена Ивановна пошла в булочную за хлебом. Из булочной она обещала зайти на Подьяческую, дождаться пока муж соберет щепки, — и оба тогда вернутся домой.

Часа через два, взвалив на плечи мешок со щепками, Быков пошел к дому. Елена Ивановна шла рядом с ним. На перекрестке, прямо перед собой, услышали они грохот разорвавшегося неподалеку снаряда. Снаряд попал, должно быть, в угловой дом, — пылью заволокло стены, послышались стоны и крики.

— Беги в подворотню! — крикнул Быков.

— Может быть, еще немного пройдем, — до дома-то теперь недалеко. А то здесь целый час в подворотне стоять придется… — сказала Елена Ивановна. — Раз теперь началось, значит, надолго…

— Что ты, Лена! Опять хочешь по-вчерашнему? Если весь город стал фронтом — нужно вести себя по-солдатски и на время обстрела укрываться…

Около часу провели они под воротами, переступая с ноги на ногу и приплясывая от холода. Еще несколько снарядов разорвалось неподалеку, потом стало тихо. Быков выглянул из подворотни.

— Пожалуй, добежим, успеем, — сказал он. — Быстрее!

Через пятнадцать минут они уже подошли к дому.

— Гляди-ка, — вдруг закричал он, — мусору сколько возле дома!

Взглянув вверх, увидела Елена Ивановна пробоину от снаряда во втором этаже, в их квартире. Снова разрушен дом, тот кусок тепла и устойчивого быта, который отстаивали они с такими усилиями…

За последние месяцы в третий раз предстояло начинать новую жизнь.

Две женщины стояли на площадке первого этажа.

— В вашу квартиру попало, — сказала одна из них.

— Хорошо, что вас никого дома не было…

— А Софья Гавриловна? — испуганно вскрикнула Елена Ивановна.

— Она в районную милицию по делу ушла.

Странно — у Елены Ивановны не стало легче на сердце. А вдруг Софья Гавриловна под огнем шла домой? Мало ли что могло случиться тогда? Вот уж который месяц живут под огнем старики, женщины, дети… Ленинград стал фронтом, но ведь на фронте легче укрыться от огня, чем здесь…

— Петя, — сказала она неуверенно и вдруг оборвала фразу: кто-то, тяжело дыша, взбегал по лестничным ступенькам. Сердце Елены Ивановны сжалось в предчувствии пришедшей неотвратимой беды.

— Что случилось? — крикнула она исступленно.

— Милиционер приходил. Софью Гавриловну на улице ранило. Увезли её, сердешную, в больницу, — громко плача, сказала худенькая женщина, одна из тех, с кем последним куском хлеба всегда делилась строгая и справедливая старуха.

Глава семнадцатая