Небо на двоих

До 18-00 еще весь день впереди. Весь рабочий день, который предстояло провести в офисе, так что лабутены были взяты с собой в Smart, а на ноги водрузила удобные спортивные тапочки.

Чтобы не опоздать в Ледовый и не отпрашиваться с работы, в 15-00 взялась отвезти выполненный перевод заказчику, который жил как раз в районе метро Ладожская.

Поэтому, собрав все пробки, я умудрилась приехать к Ледовому за 40 минут до назначенного Мариной срока.

Припарковалась недалеко от служебного входа, решив, что вряд ли кто-нибудь еще будет парковаться рядом. Открыла дверцу Smartа, высунула ноги и не торопясь стала переобуваться.

Именно в этот момент, чуть не задев дверцу моей машины, мимо проехал минивэн. Я ощутила взгляды, ощупавшие меня сквозь тонировку стёкол.

Минивэн остановился возле служебного входа, и из него вышла толпа людей, среди которых я узнала Ёжика-Соника и своего мачо. Пассажиры минивэна дружно направились к входу. Я, сообразив, что можно сразу влиться в коллектив, поспешила за ними.

На проходной как обычно возникла мешкотня и толкотня. Я решила отстояться в сторонке, пока немецкие гости пройдут вовнутрь, но шустрый глаз Марины выхватил меня, и она закричала и замахала рукой, подзывая меня к себе:

– Лена, иди сюда! Как хорошо, что ты вовремя! – Маринка схватила меня за руку и потянула за собой буквально пронося сквозь группу немецких товарищей и бросая вахтеру. – Это наш переводчик Волгина, я попуск оставляла, – и уже мне, стараясь перекричать гвалт на немецком языке. – Нас давно так не кидали! Прислали переводчицу, которая видимо была подругой Штирлица.

– Что не делится информацией?

– Нет такая же старая и, по-моему, она половины не понимает из их сленга, – Марине как обычно не было дела до исторических персонажей, но иногда я понимала её образы. – Надо было полностью тебя брать на два дня, но видишь переезды Москва – Питер – ты бы не согласилась.

Мы стояли в сторонке, дожидаясь пока вся группа, включая охранников, костюмеров, гримеров, продюсеров и прочих, назначение которых я не знала, подойдет к Марине, ну и ко мне, раз я стояла рядом.

– Знакомьтесь, это Лена Волгина – переводчик. Она будет помогать вам решать все организационные вопросы, координировать работу с журналистами, в общем, делать все возможное, чтобы мы понимали друг друга, – на хорошем английском объявила Марина.

– Отлично, – сказал какой-то невысокий мужчина с острым взглядом, очевидно продюсер. – Рад с Вами познакомиться, но где фрау Петрова? – спросил он у Марины.

– Мы решили сохранить её здоровье до пресс- конференции, а на концерте вам будет помогать Лена.

Марина быстро перечислила состав группы, по порядку как стояли:

– Матис, Гюнтер, Зиль, Куп.

Мужчина с острым взглядом оказался Остом, действительно продюсером. Мне представили охранников Тобиас и Болен.

– Вообще-то охранников много, но эти два – боссы, один директор, другой его помощник. Я не вдавалась в подробности, но их задача защитить малолетние задницы от фанаток, – остальных Марина мне не представила, видимо я с ними работать не буду.

– Пойдемте со мной, я покажу гримерки, – сказала Марина и повела всех за собой в глубины Ледового дворца.

Размещение в гримерках моих знаний не потребовало. Привыкшая к постоянным переездам команда, хорошо ориентировалась в закулисном пространстве и легко находила общий язык с местным обслуживающим персоналом.

Но я все-таки воспользовалась моментом, чтобы проводить Купа в его гримерку. Я прошла вперед, модельно выставляя ноги и покачивая бедрами.

– О, уютная комнатка, – сказала я, неспешно поворачиваясь и ловя его взгляд, в котором светилась оценка моей походки. – Здесь даже диванчик есть, – я провела языком по верхней губе.

Он презрительно окинул взглядом мятый продавленный диван.

– Ты таким не брезгуешь?

В это время в гримерку набежали люди с чемоданчиками, чемоданами и еще какой-то утварью. А я пошла на выход и, чуть приникнув к нему, прошептала в ухо.

– Главное не брезговать партнером, – одарила полуулыбкой и ушла в коридор.

На репетиции сначала ребята настраивали инструменты, периодически поругиваясь с обслуживающим персоналом, и в моих услугах совершенно не нуждались. Потом Зиль покапризничал – его голос, несшийся из динамиков, подозрительно дребезжал и вообще был каким-то странно-высоким. Он ходил по сцене, пробовал звук то так, то этак, и что-то неразборчиво ворчал. Звукорежиссер подстраивался-подстраивался, но Зиль только все противнее и противнее ворчал.

Продюсер и Марина что-то обсуждали, не привлекая меня для перевода, очевидно Маринкиного английского вполне хватало. И только я сидела и от скуки не знала, куда себя применить.

Зиль что-то рявкнул в микрофон, выводя меня из задумчивости. Тобиас даже не повернулся в сторону солиста, извинился и скрылся в полумраке зала. Куп пошел успокаивать брата. Ост засуетился.

– Что-то случилось? – спросила я у Марины.

– Звук…

– Ну что они за два часа ему звук не выстроят?

– Скоро народ запустят. У нас есть максимум полчаса. А еще разогрев, незабывай, опять все собьют.