Небо на двоих

И зал ответил ему взрывом эмоций! Да-да! Это был атомный взрыв в отдельно взятом помещении. Как крыша «Ледового» удержалась на месте, я до сих пор не понимаю. От зала шла волна всеобщего обожания. Настолько она сильная, такая она мощная. И он – бог этой энергии!

– Let me hear you make some noise! – радостно завопил он в микрофон.

Девчонки завизжали.

Зиль состроил недовольную гримасску, изогнул бровь. Пальцы сделали несколько волнообразных движений. «Ну, так себе, – как бы говорил парень, – фиговенько…»

– Let me hear you make some noise!!

Зал отозвался значительно громче. Но юного бога это не убедило. Он хотел не просто криков и писков, он хотел большего. Он хотел, чтобы зал забился в оргазме.

– Let me hear you make some noise!!!

Ой, мамочки! Всего одной дурацкой фразой Зиль отымел более десяти тысяч человек одновременно. Это был не оргазм, это был… «Ледовый» отдавался ему с каким-то нереальным отчаяньем, бился в мегаэкстазе. Казалось, что мир вот-вот рухнет. А в его глазах опять стояло удивление – неужели это я вас так завел?

Зиль что-то еще прощебетал о том, как счастлив быть сегодня в этом прекрасном городе, как он ему понравился и объявил следующую песню. Я решила, что надо действительно посмотреть концерт и отправилась поближе к сцене. Лучше бы я сидела на своем ящике и наблюдала за происходящим на экране.

Куп на сцене бесчинствовал. Он заигрывал со своей стороной партера так, что, казалось, девочки умрут от удовольствия. Он строил глазки, кривил рот, закусывал губу и закидывал голову назад. По мокрой шее стекал пот, прилипли налакированные дреды… Я вспомнила, как ночью рассматривала его фотографии и поражалась сексуальности парня. Так вот – фотографии не передают и сотой доли того секса, который исходил от Купа. И если оргазм в исполнении Зиля носил какой-то божественный характер, то от взгляда Купа женщины вокруг вполне могли забеременеть. В нем возбуждало даже то, как он играл на гитаре, как ласкал струны, как пальцы скользили по грифу.

В отличие от Купа, Матис с залом общался не особо активно и в попытках «изнасилования» зала замечен не был. То есть он честно выполнял свою работу: играл себе и играл, скакал по сцене и скакал. Но классно, надо заметить, играл и не менее суперски скакал. А как он тряс головой с русо-рыжими волосами! Вау! Это было нечто. Это было так здорово. Он так двигался по сцене, как какое-то грациозное животное. Правда, в какой-то момент они с Купом не рассчитали траекторию и таки врезались друг в друга, в этот момент от них пошёл дым, заволакивая сцену. Ага, значит и здесь не случайно – все в этой машине немецкого шоу – бизнеса рассчитано до мелочей.

Гюнтера показывали на экране часто, а мне его «живьем» совсем не было видно. Зато огромное лицо Гюнтера с экрана могло вынести остатки мозга только так. Гюнтер не просто играл на барабанах. Он был сам эти барабаны. Он был с ними един. Он взрывался от игры. Он существовал в них. Он бог этих барабанов. Их дух. Их жизнь.

Куп заметил меня ближе к концу концерта – я приютилась в уголке зоны между сценой и партером, поближе к Тобиасу и подальше от Болена, который постоянно то уходил, то приходил. Улыбнулся, облизав губы. Неожиданно он поставил гитару с треугольным корпусом себе на бедра и… на глазах одуревшей от восторга публики «изнасиловал» ее. Я почувствовала, как в животе торкнуло от сильнейшего возбуждения, резко скрестила ноги, порадовавшись, что не парень и мне не надо прятать внезапную эрекцию и ходить потом с мокрыми трусами… Куп несколькими движениями бедер со сцены просто «трахнул» меня без зазрения совести.

Уже в самом конце концерта, когда ребят в третий раз вызвали на бис, я сделала открытие: Зиль питается энергией зала. Он с первой же песни послал в зал настолько мощный поток энергии, что она возвратилась к нему фактически в сто раз увеличенной. И чем больше он отдавался, тем больше получал! Весь концерт Зиль скакал по сцене как заведенный заяц. Он работал на каждый сектор – прямо, лево, право, верх, партер, балкон. Каждый поворот его головы в сторону публики встречался таким шквалом аплодисментов, криков и визгов, что становилось плохо. Куп и Матис тоже шевелились постоянно, перемещались по сцене, показывали себя, любимых, каждому желающему со всех сторон, но Зиль он живет этой энергией. Он ловит кайф от себя и своей работы. Он настолько ловит кайф, и настолько старается, так дерет глотку, что мне захотелось дать ему что-то большее, чем у меня есть. Я впервые в жизни попала на настолько мощный по энергии концерт. И я в какой-то момент поняла, что потеряла голову и саму себя, растворилась вся без остатка, я теперь не принадлежу себе, я стала частичкой этой группы… Или этих братьев…

Пока ребята прощались со зрителями, я ускакала за кулисы. Меня переполнял такой восторг, что хотелось немедленно вылить его на головы мальчишек. Меня раздирало на части от счастья!

Первым мне на глаза попался Матис, и я тут же повисла у него на шее, повизгивая:

– Боже! Боже! Боже!

Он обнял меня за талию и чмокнул в щеку. Довольный такой.