Небо на память

— Чего молчишь? Не хочешь говорить? — я скривилась. — Не переживай. Дюран желает секса, зовёт меня замуж и ему плевать, что это фикция. Ты тоже думаешь о постели и проникаешь в каюту непонятным мне способом. И вот вопрос, — прищурилась, игнорируя синие молнии, которые уже метал в мою сторону шеатар, — чем же вы отличаетесь?

— Не смей сравнивать меня с Аленом! — приглушённо прорычал Лейф.

— Да что ты! — не унималась я. А потом рывком встала, чтобы направиться в ванную и там спокойно одеться в купленный на Глизе ядовито-салатовый халатик с крупными махрушками. Сама себе я в нём напоминала гусеницу. Однако вещь была необычайно мягкая и удобная, потому-то я её и приобрела.

— Постой! — рявкнул Холгер, ухватив меня за майку. Да так, что лямки затрещали. Я же, естественно не выдержала его напора. Упала, приземлившись спиной на собственную постель. Возмутиться не успела, потому что в ту же секунду надо мной навис шеатар, — я не рас! Запомни это!

Пораженная реакцией и поведением оборотня, я во все глаза смотрела на этого мужчину. Маньячина как есть!

— Мне начинать тебя бояться? — я поджала губы, пытаясь скрыть свой страх. И в то же время ощущала горячие ладони, прижавшиеся к моему телу, руки, удерживающие меня от повторной попытки сбежать. Но, надо признать, держал он меня крепко, а как-то странно… Бережно, что ли?

— Меня? — удивление, промелькнувшее в синих глазах, очень быстро сменилось пониманием, — никогда, никогда не бойся меня! Я последний, кого тебе следует опасаться.

Свои слова он произнёс, наклонившись надо мной. А я инстинктивно выставила руки, чтобы оттолкнуть, не дать поцеловать себя. Но шеатар даже не почувствовал моего сопротивления. Склонился, прикоснувшись своим лбом к моему лбу и произнёс, выделяя каждое слово:

— Я и сам не понимаю, почему ты вдруг стала для меня кем-то особенным. Знаешь, — тут Хол невесело усмехнулся, — никогда не думал, что так отреагирую именно на человечку.

— Как? Почему? — затаив дыхание спросила я. В этот момент мне ужасно захотелось освободить из захвата оборотня хотя бы одну руку. Что я и сделала. Осторожно подняла её, коснувшись нахмуренного лба ирбиса, пытаясь пальцем разгладить пролёгшую между бровей складку, — разве люди хуже, чем вы? Или это позор, испытывать влечение ко мне?

Я понимала, что говорила не самые приятные слова. И иной раз следовало бы промолчать. Но хотелось сразу прояснить ситуацию. Мы разные. И между нами происходит что-то, не всегда поддающееся самому обычному определению. Вот, например, иногда мне кажется, что, даже не видя рядом с собой шеатара, я совершенно точно знаю, где он находится. Реагируют на него, как радар. Вполне допускаю, что всё это вымысел чистой воды, придуманная мной ситуация. Но уже неоднократно ловила себя на этих предвкушениях его появления. И он действительно входил в помещения! А как расценивать то и дело повторяющиеся сны, в которых, как мне кажется, Холгер безотрывно смотрит на меня, бежит навстречу, но не может приблизиться? Конечно, объятия Морфея состояние весьма специфичное и до сих пор учёные бьются над разгадкой некоторых пророчеств, пришедших к нам через сонный мир. Но это не суть. Гораздо важнее, что сейчас происходит между нами. Любит ли меня шеатар? А впрочем, последнее вряд ли возможно. Мы слишком мало знакомы. И мы с ним такие разные…

— Нет, не позор, — опроверг мои слова оборотень. Хотя мне показалось, что не всё гладко в этом признании, — правда, не скажу, что поначалу я был рад подобному обстоятельству.

Конечно. В чём-то я его понимаю. Он вообще чужак на этом корабле, хотя и не младенец, чтобы переживать по этому поводу. Я видела, как быстро оборотень адаптировался на «Вихре». Вон Виктория в нем души не чает, а капитан даже не ревнует. Николай и Гарри опекают. Никого из нас, меня или Алена, никто из них не торопился спасать от Танера. А Слава, как заботливая мамочка, подкармливает. И даже я…

— А сейчас? — тихо произнесла я, проваливаясь в бездонные синие озёра. Вот интересно, это особенность нации такая? Тогда все девушки должны сходить с ума от подобной красоты. Не говоря о голосе, притягательностью которого я прониклась изначально.

— Сейчас я рад, что тебя встретил, — Холгер наконец-то ослабил хватку и прикоснулся освободившейся рукой к моему лицу. Осторожно провёл подушечками пальцев по бровям, изгибу носа, прикоснулся к губам, — хотя это многое осложняет.

А я лишь чуть раскрыла рот, чтобы задать следующий, самый волнующий меня вопрос. Чувствует ли ирбис зов сердца или это всё их расу совершенно не касается. Мой приоткрытый рот вызвал у Холгера совершенно иные эмоции. Он прижался к моим губам своими губами и углубил поцелуй. И пусть это было очень непоследовательно с моей стороны, сначала возмущаться, а потом таять в руках малознакомого мужчины. Но как быть, если у меня тянулось всё к этому оборотню: мысли, чувства. И даже не пойму, в какой момент я закинула на него ещё и ногу. Хотя могу ошибаться и это сделал сам Хол, так как его руки уже вовсю путешествовали по моему телу, вызывая дрожь и трепет.