Небо на плечах

Собственно, нашим от этого было только легче. Не приходилось переживать за драгоценные мозги профессора, отпуская его от себя после разгоревшейся жаркой дискуссии в залах главного здания Академии наук. А выкрики с мест, оскорбительные реплики и вопросы не по регламенту можно было и перетерпеть.

– Это, безусловно, сенсация, – сказал почему-то не Бушарину, а мне какой-то дородный академик в холле, когда толпа желающих непременно прямо сейчас что-то уточнить или просто выразить восхищение оттеснила меня от героя дня. Не сразу, но вспомнил имя собеседника – Грушин Петр Ильич – тезка композитора.

– Несомненно, Петр Ильич, несомненно. Признаюсь, еще только познакомившись с Александром Леонидовичем, отметил его высочайший ум, а дальнейшее сотрудничество только укрепило меня в этой мысли!

«О как!» – сам восхитился, как завернул.

– Светлейшая голова! Не знаете, Александр Леонидович не собирается подавать заявку на вступление в наши ряды? Теперь, когда главное открытие его жизни состоялось, грех прятать такой талант!

– Не знаю. Для звания академика вроде бы еще преподавательская деятельность требуется, просвещение масс, так сказать. Я, признаться, не силен в вашей бухгалтерии…

– Какие ваши годы! – хохотнул собеседник. – Разберетесь! И все же передайте Александру Леонидовичу, что мы были бы рады видеть его в числе академиков. А я, кстати, наслышан и о вас! Возможно, еще станете моим коллегой! И позвольте поздравить с мастером! Говорят, ваш экзамен войдет в анналы, поскольку хоть вы и не самый молодой мастер в империи, но, безусловно, самый одаренный! Такого разнообразия целительских техник, да еще без использования накопителей, на этой проверке не представлял никто.

– Благодарю, но это заслуга наставника. Максим Иосифович от кого угодно результата добьется.

– Это да. Он, безусловно, такой!

Забавно, что этот кадр слишком часто вставляет в речь «безусловно», ученым же вроде положено во всем сомневаться.

– Что же он не пришел разделить и эту вашу победу?

– Почему не пришел? На докладе и дискуссии он присутствовал. – Я, вообще-то, чуть было не допустил серьезную оплошность – не сообразил пригласить Бергена на выступление, но он не постеснялся сам напомнить и отжать себе и своим коллегам несколько зарезервированных на всякий случай мест. – Сейчас, вероятно, уже ушел – служба.

– Жаль, жаль. Хотел с ним кое-что обсудить в неформальной обстановке… Но я к вам, Егор Николаевич, подошел не за этим. Мои лаборатории тоже изучают алексиум и тоже имеют интересные разработки. Хочу пригласить вас к себе на экскурсию. Ведь вы, как я знаю, безусловно, являетесь непревзойденным практиком в этом вопросе. Да и взгляд свежего человека иногда бывает очень кстати.

– Откуда такая информация, Петр Ильич?

– Оттуда, господин граф, – многозначительно поднимая глаза к потолку, промолвил академик. – Оттуда!

– Благодарю за столь лестную оценку и с удовольствием посмотрю на ваши лаборатории. Когда?

– Да хоть завтра, если вы не заняты.

– Договорились.

– Тогда позвольте вас оставить, ведь это не только Александра Леонидовича, это и ваш триумф. Наслаждайтесь!

«Мило, мило», – думал я, провожая Грушина взглядом. За пять минут разговора этот тип намекнул, что Бушарин стал бесполезен, попытался вбить клин между мной и наставником, потом тут же исправился и изобразил себя чуть ли не лучшим его другом, пролил тонны меда на мою юношескую душу, еще и на особое доверие императора сослался. И построил разговор так, что отказаться идти смотреть эти самые его лаборатории я никак не мог.

– Егор! – отмашка от Шамана, обеспечивающего сегодня пути отхода, отвлекла меня от раздумий. Со вздохом ввинтился в толпу, спасая новоявленного гуру от несдержанных почитателей. И, если судить по растерянным взглядам профессора, помощь ему сейчас была не лишней. Тяжело бремя славы.

– Рус! К утру у меня должно быть все, что сможешь нарыть на Грушина Петра Ильича. Академик, ученый. Ведет исследования алексиума, но это он сам мне сказал, – распорядился я, едва ступив на катер.

– Что-то еще о нем известно?

– На вид лет пятьдесят пять – шестьдесят, вальяжный такой. Если заметил, у меня с ним короткая беседа в холле была.

– С какой целью справка?

– Да если бы я знал! Пригласил меня завтра осмотреть его лаборатории, цитирую: «По мнению сверху, вы являетесь непревзойденным практиком в этом деле».

– Принято, по приезде займусь.

– Егор, а я не могу вам немного помочь в этом вопросе? – спросил профессор, ставший свидетелем нашего разговора.

– Вы его знаете? – развернулся я к Александру Леонидовичу. – Простите, профессор, просто это явно столичная штучка, я думал, вы с ним не встречались.

– Всего несколько раз, но встречался. Он когда-то проект Базарина курировал, и помните, я вам о назначенном нам начальнике рассказывал? Который все наше дело развалил? Так это его родственник был.

– Тот самый хлыщ, что вам потом репутацию подмочил? Как там его звали?

– Светозар Иванович Мусоргский. Но его, простите, за глаза иначе, чем Светочкой, никто у нас не называл.

– «Могучая кучка», блин, – всплыла еще одна ассоциация с композиторами.