Небо на плечах

– Ничуть! – перешел обратно на жесткий деловой тон император. – Я не склонен разбрасываться и шутить такими вещами, граф! Сейчас, разумеется, вы не готовы, но согласись вы, и несколько лет двадцать четыре часа в сутки вас натаскивали бы лучшие специалисты, не давая ни минуты передышки. Я в курсе ваших проблем и в курсе, что вы способны их преодолеть. Но, как мне сказали знающие люди, безделье вам сейчас противопоказано. Вам нужно дело, которое займет вас целиком, обучение и практика с последующей в перспективе должностью как раз стали бы стимулом к жизни.

Судя по знакомым словам, Константин успел пообщаться с Большаковым. Интересно, как отчим перенес высочайшую аудиенцию? До сих пор в счастливом обмороке или мать его уже откачала?

– И все же нет, государь. – Произнося повторно отказ, я с признательностью склонил голову. Честно, не ожидал от императора такого участия в своей судьбе.

– Нет так нет. Первую возможность отказаться вы использовали. Второе предложение: мне требуется новый директор имперского научно-исследовательского комплекса и советник по развитию промышленности, завязанной на алексиум. Подождите отказываться! – прервал мою попытку заговорить Константин. – Это не столько научная, сколько административная деятельность. Комплекс, разрушенный вами, придется восстанавливать с нуля, это займет вас не меньше чем на год. Для научной работы у вас есть Бушарин. А ваши уникальные способности…

– Нет больше моих уникальных способностей, государь, – перебил я императора.

– Но, может быть, с восстановлением источника… – впервые растерялся сбитый с нити разговора хозяин кабинета.

– Я все еще надеюсь на это, но вряд ли.

– Вот как? Мне очень жаль.

– Не надо меня жалеть, государь. Согласитесь, это очень скромная цена за жизни горожан. Даже если это спасло всего десяток, оно того стоило.

– Ваше самопожертвование спасло гораздо больше, чем десяток жизней. Вы, кстати, наверное, не знаете, но благодарные жители столицы хотят установить на том берегу памятник. Уже и петицию в канцелярию подали. Тысячи подписей.

– Обалдеть! – вырвалось у меня. – Простите, государь, это от неожиданности. Лестно, конечно. Но если что – я против.

– А это не вам решать, – рассмеялся собеседник на мою реакцию. – Итак, вернемся к моему предложению. Что вы на него скажете?

– Боюсь, что опять откажусь. Не в моих правилах советовать, но тому же Александру Леонидовичу Бушарину это назначение пришлось бы гораздо больше ко двору.

– А вы его отпустите? – остро глянул на меня правитель.

– Если он согласится, то разумеется. С чего мне возражать? – Я удивился самой постановке вопроса.

– С того, что дальнейшие его открытия уже не будут принадлежать вам. Многие на вашем месте не отпустили бы.

– Тот старт, что он мне дал, уже тысячекратно превзошел все самые смелые ожидания. Не знаю, поверите ли вы, но первоначально я всего лишь хотел, чтобы он собрал мне несколько рабочих энергоблоков.

– За язык я вас не тянул, это назначение получит господин Бушарин. Но поклянитесь, что вы ни словом, ни жестом не настроите его против!

– Клянусь: ни словом, ни жестом, ни мыслью! Я его еще подопну, если упираться начнет.

– Хорошо, но вы использовали вторую возможность отказаться. Третье предлагаемое назначение… оно не совсем назначение…

– Пока оно не прозвучало, могу я высказать просьбу? – опять перебил я императора, но у нас шел такой разговор, что этикет давно остался за его рамками.

– Говорите, я вас выслушаю. – Несмотря на кажущуюся простоту в обращении, Константину вовсе не понравилась моя вольность, так что во фразе явственно послышалось недовольство.

– То назначение, которое я хочу для себя… его еще не существует в природе…

Проговорили с императором мы еще почти три часа, прервавшись лишь на доставленный прямо в кабинет перекус. В приемной толпились сановники, в дверь несколько раз заглядывал адъютант, но монарх гнал всех, выпытывая у меня подробности идеи. И лишь разложив все по полочкам, он вынес весьма неопределенный вердикт:

– Я подумаю.

– Благодарю, государь.

– Времени много, пора заканчивать. Анна хотела вас увидеть, пойдете?

– Таким? – показал на уродливую стрижку и повязку. – Не стоит пугать ее высочество.

– Напрасно вы так, но дело ваше. О времени следующей аудиенции вам сообщат.

– Благодарю, Константин Александрович.

В приемной напоролся сразу на десяток разновыразительных взглядов: от сочувствующих до откровенно злых. Поприветствовав всех, направился к выходу, но еще в широком коридоре услышал окрик:

– Егор!

И плачущая, притянувшая меня к себе почти за уши великая княжна Анна, покрывающая поцелуями закрытый повязкой глаз, гладящая колючую макушку, подарила надежду, что у этой сказочки еще может быть если не идеальное, то хотя бы неплохое продолжение.