Небо начинается с земли. Страницы жизни

Работы для летчиков особого полка истребительной авиации все прибавлялось и прибавлялось. На левом берегу, напротив Тракторного завода, как, впрочем, и у других переправ, скапливалось большое количество машин, танков и разной боевой техники, ожидавшей переправы. Надвигалась зима, по Волге с верховьев непрерывно плыл то мелкий битый лед, то крупные ледяные поля. Переправа через реку очень усложнилась. Буксиры обламывали об лед спицы колес, баржи сносило течением, срезало льдом. Ждать ледостава было нельзя. Готовящийся к наступлению фронт требовал усиленного пополнения. Переправа шла не только ночью, как раньше, но и днем. Истребители беспрерывно патрулировали в небе. К тому же они стали все чаще и чаще «охотиться» за транспортными машинами врага, которые снабжали засевших в Сталинграде фашистов боеприпасами и продовольствием.

В середине декабря было завершено окружение гитлеровцев под Сталинградом.

* * *

С утра дул западный ветер, шел густой тяжелый снег. И в этот нелетный день к Сталинграду подбирался отряд бомбардировщиков, сопровождаемый новыми быстроходными истребителями. Как видно, гитлеровцы решили воспользоваться снегопадом, так как думали, что при плохой погоде им удастся действовать безнаказанно. Получив донесение поста наблюдения, эскадрилья «ястребков» поднялась в воздух.

Ничего не было видно сквозь густую пелену снега. Степанов старался разглядеть хвост гурьевской машины. Они попали в густую тучу и круто взмыли вверх. Окутанный туманом со всех сторон, Степанов перестал ощущать направление и только по высотомеру видел, что поднимается. Но вот туман поредел, и истребители выскочили из облаков. Навстречу им засияло солнце. Степанов облегченно вздохнул, увидев перед собой гурьевскую «тройку», и тут же заметил, как прямо на них, чуть ниже двигаются вражеские бомбардировщики. Они плыли тесным строем – углом вперед. Их было много. Степанов насчитал до десятка машин, а потом сбился со счета. А с боков шныряли вражеские истребители.

«Что сейчас сделает Гурьев: свернет или проскочит над ними?» – не успел подумать Степанов, как его «ведущий» врезался в клин вражеских машин. Строй их мгновенно рассыпался, смешался. Гитлеровские летчики были, должно быть, поражены такой неслыханной дерзостью. Несколько вражеских самолетов повернули обратно, другие бросились вниз, в спасительную тучу.

Степанов, проскакивая среди вражеских самолетов, стрелял почти наугад. Машин так много, что все равно в какую-нибудь попадешь. В него тоже стреляли. Мельком глянув вниз, Степанов заметил пылавший бомбардировщик, который, переворачиваясь, падал вниз.

Гурьева он ни на секунду не терял из виду и все время боя «висел на его хвосте», защищая друга… Небо быстро пустело. Только три немецких истребителя кружились вокруг Гурьева. Степанов нырнул под один из них, сделал «горку» и полоснул по брюху очередью. Гитлеровец шарахнулся в сторону и исчез. Другая вражеская машина, сраженная Гурьевым, пылала внизу в степи, растопляя вокруг снег. лётчик третьего истребителя был опытен и напорист. Он нападал на Гурьева, отскакивал и вновь нападал. Лишь когда гитлеровец заметил Степанова, он решил уйти. Но это ему не удалось. Степанов стремительно бросился вдогонку.

Но почему Гурьев так странно ведет себя? «Тройка» то скользит на крыло, то переходит в штопор, то падает почти в отвесном пике.

«Ваня ранен, он теряет управление. Почему же он не прыгает?» – мучительно думал Степанов, яростно бросаясь в атаку на уходившую вражескую машину. Он поймал ее в прицел и резанул сбоку очередью. Гитлеровец перевернулся через крыло и неторопливо нырнул в степь.

Почти одновременно Гурьев вышел из пике и с глубокого виража врезался в землю.

«Погиб, погиб старый и верный друг!»

Степанов снизился и бреющим полетом прошел над местом падения гурьевского «ястребка», но ничего не смог различить: опять пошел снег. На последних каплях горючего он дотянул до своего аэродрома.