Небо начинается с земли. Страницы жизни

Гитлеровцев было десять человек. Очевидно, это были разведчики, искавшие, нет ли где недостающего звена в тесной цепи советских войск, сомкнувшейся вокруг Сталинграда.

Уходить было поздно. К тому же вражеские разведчики заметили трех человек, шедших в пустынной степи, и теперь с гиканьем бежали им навстречу. Надо принимать неравный бой.

Друзья залегли за небольшим холмом. У Степанова и Лаврентьева были автоматы. Гурьев держал наготове в левой руке пистолет.

Когда до гитлеровцев оставалось шагов полтораста, воздух резанула короткая автоматная очередь. Высокий немец, шедший впереди, упал ничком в снег. Остальные залегли и открыли ответный огонь.

Перестрелка продолжалась около получаса. Судя по тому, что гитлеровцы несколько ослабили огонь, у них были потери. Был ранен и Лаврентьев. У Гурьева кончились патроны.

Гитлеровцам, видно, надоело отстреливаться лежа на снегу, и они пошли в атаку. Семь немецких солдат, согнувшись в три погибели, кинулись к холму. У Степанова уже были на исходе патроны в диске автомата. Стараясь стрелять так, чтобы ни один выстрел не пропал зря, он уложил еще двух фашистов. Остальные же поползли в сторону.

Степанов отбросил свой автомат и схватил оружие Лаврентьева, громко стонавшего от боли.

Гитлеровцы больше не стреляли. Они отползали все дальше и дальше. Очевидно, разведчики решили просто уйти – степь ведь велика, зачем перестреливаться с отчаянными русскими, когда их можно обойти стороной. Пять гитлеровцев встали на лыжи и, низко пригибаясь, помчались вниз по склону. Последней пулей Степанов настиг еще одного из них.

С Лаврентьевым дело было плохо. Он уже не стонал. Все лицо у него было в крови. Кровь сочилась из правой руки и левого бедра. Дыхание стало прерывистым.

Степанов наложил ему жгуты, замотал голову бинтом из индивидуального пакета. Но как доставить тяжело раненного к своим? Гурьев нашел выход. Он предложил связать две пары «трофейных» лыж, брошенных немецкими разведчиками, и положить на эти самодельные салазки техника.

Так и сделали. И Степанов потянул за собой тяжелую ношу. Гурьев пытался ему помогать здоровой левой рукой.

Мороз все крепчал и крепчал. Очень пригодился спирт «дяди Степы». Глоток его, поддерживая силы измученных людей, согревал их. Долго брели они, пока не встретили наконец наш танковый батальон, шедший к переправе на малой скорости.

…Степанов увидел своего сына Ваню только после окончания войны. Несколько лет Герои Советского Союза, гвардии подполковники Гурьев и Степанов работали летчиками-испытателями новых реактивных истребителей. Их верный друг Лаврентьев трудился на том же заводе мастером сборочного цеха.

Курносый штурман

Однажды к нам в полк пришла скромно одетая белокурая девушка.

Мы, летчики и штурманы, только что кончили подготовку к боевому вылету и собирались пойти пообедать. Кто-то решил, что она пришла наниматься подавальщицей в столовую, и ей предложили:

– Пойдемте, девушка, с нами. Мы как раз в столовую идем.

– Спасибо, я не хочу есть!

– Ну, с заведующим поговорите.

– Спасибо, мне не нужно.

– А кто же вам нужен?

– Командир полка.

– Интересно, по какому же делу, если не секрет?

– Видите ли, – охотно ответила девушка, – когда я кончала десятилетку, я одновременно училась в аэроклубе летать. Теорию сдала на отлично, а практически оказалась малоспособной: поломала машину, и меня отчислили.

Кое-кто засмеялся, но многих ее откровенный рассказ заинтересовал.

– Вы что же, – спросили ее, – хотите поступить в наш полк?

– Да.

– Вам незачем идти к командиру.

– Почему?

– С такой практикой вы нам не подойдете.

– Но вы ведь меня еще не знаете, – возразила девушка. – Я окончила школу штурманов и работала уже в отряде. А потом заболела, и меня отчислили в резерв. Сейчас я здорова, и мне стыдно сидеть дома, когда все воюют.

– Нет, вы все равно не подойдете, – сказал ей старший штурман. (А я в это время подумал: «Молодец, настойчивая! Люблю таких».)-Наши штурманы летают ночью и имеют большой опыт, а вы?

– Я тренировалась и ночью.

– А сколько вам лет?

– Скоро двадцать два будет.

– Многовато, – сказал кто-то, и все засмеялись.

– С таким штурманом полетишь и заблудишься – домой не попадешь! – заметил один из наших летчиков.

Девушка начала кусать губы, чтобы сдержать слезы. Немного помолчав, она взяла себя в руки и сказала:

– Что же, за смех обижаться не приходится, а серьезно меня никто не обидел. Спасибо и на этом!

Она повернулась и быстро пошла к воротам.

Всем стало жаль ее. А я, глядя вслед уходящей, вспомнил свою молодость, свое непреодолимое желание летать, насмешки отца, который говорил, что мне «летать только с крыши».

– С характером девушка! – сказал главный штурман.

– По-моему, – заявил я, – надо попробовать ее потренировать. Характер подходящий.

Девушку вернули. Командир предложил ей пройти медицинскую комиссию и сдать испытания.

Скоро у нас в отряде появилась новая боевая единица: штурман Фрося, как ее все звали.