Небо над Дарджилингом

Следующая пара месяцев, в течение которых небо изливалось на крыши и улицы Джайпура потоками воды, а равнина превратилась в илистое озеро, далась Уинстону нелегко. Сидя взаперти в своем убежище, он получил представление о том, что испытала Ситара за годы своего заточения в «Башне Слез». Его жизненное пространство ограничивалось комнатой размером пять на пять шагов, и только присутствие Ситары позволило ему вынести это вынужденное затворничество. Ее близость была подобна солнцу, неустанно освещавшему эти ненастные дни. В то же время Уинстон наслаждался возможностью быть с ней наедине. Округлившееся тело Ситары, ее отяжелевшие груди, равно как и мысль о том, что она носит его ребенка, делали ее еще желаннее в глазах Невилла и придавали их отношениям особую нежность.

То, что жена помощника писца редко показывается на люди, представлялось соседям вполне естественным и только убеждало их в ее скромности и порядочности. Однако страх быть обнаруженными воинами раджи не угасал, он отравлял каждый день и час, отпуская лишь на короткие мгновения, стал частью их жизни, пронизывал все их мысли, слова и действия.

Место помощника писца пришлось Мохану по душе. Он наслаждался своей новой должностью не меньше, чем до того положением принца. Он читал пожилым женщинам письма их проживающих на чужбине внуков; готовил купчие на дома и фермы; составлял счета и писал жалобы клиентов на ремесленников и наоборот; разбирал завещания; сочинял любовные записки для ловких подмастерьев и млеющих от стыда девушек под покрывалом.

В контору писаря стекались не только все городские сплетни, но и новости из-за крепостной стены. Так, в скором времени Мохан Тайид узнал, что раджа обещает высокую награду тому, кто поймает солдата-ферингхи, не только опозорившего его клан, но и угрожавшего его жизни, а вместе с ним и предателя-сына, и неверную дочь. Наконец, на пороге хижины появились двое вооруженных раджпутов, не менее грозных от того, что их мокрые рубахи липли к мускулистым телам, а с тюрбанов на лица стекали потоки воды.

– Эй, писарь! – позвал один из них хозяина конторы.

Старик послушно встал, убирая с колен дощечку с письменными принадлежностями, в то время как Мохан еще ниже склонился над своей. Напрасно старался он сосредоточиться на лежащем перед ним документе: сердце колотилось о ребра, как молоток.

– Не слышал ли ты что-нибудь о солдате-ферингхи? – спросил раджпут у хозяина, которого звали Анвар.

– Ферингхи? Вы ищете ферингхи? – Анвар сорвал с носа очки и принялся размахивать ими перед лицом раджпута. – Не тот ли, что ограбил моего помощника? – Писарь кивнул в сторону Мохана, еще ниже склонившегося над своей работой. – Все унес, разве что платье не снял, – продолжал горячиться Анвар. – Забрал все, что мой помощник нажил своим горбом. А ведь позарился на крохи: с писаря-то чем разбойнику поживиться? Времена настали тяжелые, люди скупы, а придираются к каждой строчке и даже букве. А тут еще этот пройдоха, как будто без него бед мало! Вот в старину…

– Ладно, старик, – оборвал его раджпут и сделал знак своему напарнику следовать за ним. – Если что-нибудь о нем прослышишь, дай нам знать.

Он устало оглядел комнату, после чего оба воина, подняв плечи, снова вышли на дождь.

Анвар водрузил на орлиный нос очки в проволочной оправе и поправил узорчатый тюрбан. Мохан тщетно пытался взять себя в руки и успокоиться.

– Вам стоит покинуть город до того, как закончатся дожди, Ганеш, пока они не схватили вас, – равнодушно заметил Анвар, словно говорил о погоде или обсуждал меню предстоящего ужина.

Ганеш – хитрое божество в образе слона, чьим именем назвался Мохан. Ганеш – сын Шивы и Парвати, повелитель путешественников, проходимцев и ученых, сломанным бивнем которого написана последняя часть Махабхараты. Уже одно то, как писарь произнес это слово, выдавало, что ему известна тайна Мохана или по крайней мере ее часть.

Принц покраснел. Последний раз он краснел так в детстве, будучи пойманным за руку на своих проделках.

– Но… как вы?.. – Он проглотил продолжение фразы.

Анвар ласково посмотрел на него поверх очков.

– Я – писарь, много повидавший в жизни, – ответил он. – Ты очень стараешься, но мой наметанный глаз видит, что ты не простолюдин. У тебя лицо дворянина, а на твоих руках мозоли искусного всадника, а не крестьянина. И потом, я не верю в совпадения: два бесчестных ферингхи в сопровождении молодого индуса и девушки – слишком много за один месяц в одном квартале Джайпура. – Старик улыбнулся, заметив страх в глазах Мохана. – Не бойся, я тебя не выдам. Ты не похож на человека, который имеет дело с преступниками. В остальном вы все хорошо продумали. – Он улыбнулся еще шире, макая перо в чернила и склоняясь над бумагой. – Но это место тебе придется оставить, и впредь не советую тебе наниматься помощником писаря.

8