Небо над дорогой

— Марко, если это вы её…

— Нет, Сергей, нет! Это же альтери, с ними ни один даже самый дурной цыган дел иметь не будет! Западло!

— Как выглядела женщина?

Марко довольно подробно описал Ниэлу. Я почему-то так и подумал. Тварь. Ненавижу.

— Сергей, мы были далеко, мы не могли ей помочь!

Марко ушёл, а я стоял, как ломом ушибленный, и думал, что теперь уже совсем жопа. Если Мироздание заготовило мне ещё сюрпризы, то ему придется постараться, чтобы стало хуже.

И оно постаралось.

За спиной послышался знакомый звук мотора. Я повернулся — по дорожке катился УАЗик. Артём вернулся.

— Привет, — сказал он, заглушив мотор, — а вот и я. Что случилось?

Видимо, на моём лице было всё написано.

— Прости, — сказал я, — не сберёг…

Глава 4. Его высокопроизводительство

— Почему-то всех интересует, как мне с тремя, — пожаловался Артём.

Мы сидели в башне и самым пошлым образом пили. Не то с горя, не то за встречу.

— Я не спрашивал! — возмутился я.

— А, всё равно спросишь. Не сейчас, так через два стакана. Все спрашивают.

— И как тебе с тремя? — не стал я затягивать.

— Хорошо мне. И вчетвером хорошо, и по очереди, и во всех возможных сочетаниях. Завидуй!

— Завидую, — кивнул я, — так редко бывает.

— Вообще не бывает. Они так меня чувствуют, что аж страшно иногда. Ты ещё сам не понял, чего тебе хочется — а они уже. Не только в постели, вообще.

— Такая любовь? — удивился я.

— Не знаю, — покачал головой Артём, — не самое подходящее слово, мне кажется. Как будто они взяли на себя долг идеальных жён. Им это, пожалуй, даже нравится, но любовь… Нет, вряд ли. Что-то другое. Но это было прекрасно. Лучшие три месяца моей жизни.

— Три месяца? — поразился я.

— А здесь сколько прошло?

— Меньше недели.

— Да, коэффициент большой. Там, в Центре Мира — они так называют это место не то в шутку, не то всерьёз, — стоит такая хреновина, которая его тормозит что ли…

— Стоп-стоп, давай подробнее, это куда интересней твоих групповух.

— Ну, я не очень много знаю. Общались там с одной девушкой, Корректором…

— Кем?

— Корректором. Такие люди. Теоретически, каждый из них может стать Хранителем.

— Я думал, Хранители — это не люди, а явление природы. Их Мироздание высирает готовыми из своей каменной задницы.

— Они и не люди… в каком-то смысле. Когда срез готов к коллапсу, какой-нибудь несчастный подросток в нём вдруг просыпается с нечеловечески синими глазами. Вокруг него начинает разворачиваться воронка событий, приводящая к гибели мира.

— Именно подросток? — я не выдержал и схватил блокнот, где делал заметки для анализа. Чуть бутылку не опрокинул.

— Почему-то да. Может, и есть исключения, но в Школе Корректорам от тринадцати до семнадцати примерно. Это те, кого успели изъять из среза до того, как коллапс завершился. Из них могут вырасти Хранители.

— А могут и не вырасти? — я быстро записывал.

— Никаких гарантий. Хранитель — это как бы составная часть Мультиверсума. Он… Слушай, — махнул рукой Артём, — там дальше какая-то дурная метафизика пополам с философией, я не понял почти ничего. Давай лучше ещё выпьем.

— Выпьем, конечно, — я разлил коньяк, — но ты всё же попробуй как-то сформулировать. Мне нужны данные.

— Они, Хранители, как бы в Мультиверсуме, но при этом и Мультиверсум в них. Понятно?

— Нет. Но ты продолжай.

— Операционная система и, одновременно, оперативная память. Коллективное сознание, в котором хранится представление о Вселенной и при этом сама Вселенная, хотя они не снаружи, а внутри неё.

— Мне не стало понятнее, но это неважно. На Оркестратора йири чем-то похоже. А мы точно не в компьютерной симуляции?

— Скоси глаза влево-вниз. Сильнее. Ещё сильнее… Интерфейс не всплывает?

— Нет.

У меня глаза чуть внутрь головы не провернулись. Не стоит такое проделывать нетрезвым.

— И у меня нет. Значит, не симуляция. Наверное. Меня так один юный Корректор развёл, но я до сих пор ни в чём не уверен. В общем, в Школе Корректорам постепенно выворачивают мозг хитрым образом, и они начинают видеть Мультиверсум таким, каков он есть.

— Это каким же?

— Без понятия. Но они все ходят в специальных очках, иначе, как выразилась одна девушка, «текстуры просвечивают».

— Звучит жутковато.

— На самом деле всё не так страшно… — он задумался. — Или так. Или ещё страшнее, не знаю.

— И кто там преподаёт, в этой Школе? Сами Хранители?

— Нет, что ты. Церковники. Церковь Искупителя, слышал?

— Довелось.

— Ну вот. А так-то, не поверишь, я там эти три месяца лекции читал. О срезах, которые видел, о причинах, по которым они могли сколлапсировать, ну и ещё о всяком. Но я не так много знаю, так что быстро выдохся. Учеников всего два десятка, а аудитория огромная. Наверное, когда-то много их было. Сидят, очками своими смотрят, слушают внимательно. Странно было сначала, но привык. Нормальные ребята, в целом.

— Сюда не спешил, я смотрю…

— Я же знал, что временной коэффициент. Извини. Теперь и не пойму, как быть. Мне бы лучше быстрее вернуться, а то они без меня родят.

— Родят?