Небо над дорогой

Я обнял жену и стоял, дыша запахом её рыжих волос. Не мог оторваться, не находил, что сказать.

— У-ииии! Папа! — Машка, белокурое торнадо.

Притопал младший, встал в дверях, смотрит строго. Серьёзный молодой человек, хоть и лысый пока.

— Здравствуйте, дорогие мои. У нас много разных странных новостей, но это потом. Сейчас — бегом в машину. Машкин, лови кота. Лен, одевай Тимку. Всё бросаем, плевать на вещи.

— Я соберу самое основное, я быстро.

— Я не знаю, как скоро они очухаются и примчатся, так что быстрее. Просто так вас не отпустят.

— Я знаю, Криспи вчера заезжала. Ей было так тяжело и неловко! Бедная девочка.

— Бедная девочка? — наверное, только моя жена может вот так пожалеть женщину, которая была как родная, а потом практически взяла их в заложники.

— Она же влюблена в тебя по уши, с тех пор ещё. Думаешь, я не вижу? От любви люди делают страшные глупости. Надеюсь, она хотя бы получила от тебя… То, что хотела. Нет, не говори, не хочу знать.

Это моя Ленка. Она такая.

— Быстрее, быстрее! — нервничал я.

Но кот решил спрятаться от суеты под кровать, дочка не могла покинуть несколько любимых кукол, жене нужны были какие-то страшно важные вещи младшего и что-то, что никак нельзя оставить…

Я просто физически чувствовал, как уходит наше время.

Жена выволокла здоровенную длинную сумку, я аж охнул — кирпичи у неё там, что ли? Плевать, неважно. Закинул в багажник.

— Всё?

— Всё. Эвелина живет в трёх километрах примерно по этой дороге.

— Эвелина?

— Мы не можем её оставить. У неё отберут ребенка. Она уже собирает вещи, я ей позвонила…

— Позвонила? Дорогая…

— Ой, — осознала ошибку жена, — прости. Я не подумала…

— Бегом в машину. Это Артём, наш штурман. Вы вообще-то виделись, но ты не помнишь. А это… Эли. О ней потом.

— Привет Эли, я Маша! — раздалось сзади. А эту куклу зовут Триша, ласково — Три. Смотри, какое платье!

Ну, эти договорятся как-нибудь.

— Насти тут нет, — констатировал Артём.

— И не должно быть, наверное, — я спешил изо всех сил, мотор рычал, железо лязгало. — Сейчас перекинем моих к башне и отправимся за ней. Надеюсь, ты сможешь на неё навестись.

Эвелина, видно, дама опытная. Выскочила из своего домика — почти такого же, как наш, но поменьше — уже с сумкой, таща за руку индифферентного сына. Он шёл с неохотой, она нервничала, спешила — но было поздно.

— Воздух! — крикнул Артём.

Альтерионский контрольный дрон выскочил из-за рощицы и промчался над нами на небольшой высоте, под острым углом к дороге. Я даже дёрнуться не успел. Мотор дал сбой — и заработал дальше. Вот так-то, выкусите! УАЗик карбюраторный, чихать он хотел на ваше ЭМИ.

— Залезайте, залезайте быстрее! Потеснитесь там сзади как-нибудь!

Эвелина пихала сына в машину, он не хотел, вяло отмахивался. Ленка тащила его за шиворот, но он выворачивался, задрав рубашку до подмышек.

— Да поспешите вы!

Что-то звонко ударило по машине, потом ещё и ещё раз. Загорелась аварийная лампа давления масла, манометр упал на ноль, стекло лобовика запотело от вылетевшего паром под капот тосола. Мотор встал, резко запахло бензином.

— Из машины все, бегом!

Эвелина с Ленкой резко выпихнули ничего не понимающего пацана наружу. Тот стоял и глазами лупал — только что тащили туда, теперь — оттуда… Мишенью мы были отличной, дрон прицельно стрелял по моторному отсеку, превращая в решето совсем неплохой ещё двигатель. Оттуда клубами валил пар и тянуло горелым.

— Огнетушитель в багажнике!

Артём быстро выкидывал вещи на землю. Я дважды пальнул в сторону дрона из пистолета, даже не надеясь попасть, просто с досады.

— Банг! — глухо хлопнуло рядом.

Я обернулся. Ленка, с незнакомым выражением на лице целилась, оперев чёрную винтовку с оптикой и неестественно толстым стволом на откинутую вбок калитку запаски.

— Банг!

Висящий метрах в двухстах дрон разлетелся брызгами пластика и рухнул на землю.

— Мвора ва кубра! — торжествующе оскалилась она.

— Что? — растерянно спросил я.

— А? — моя жена с некоторым недоумением смотрела то на меня, то на винтовку в руках. — Это я сделала?

Это была единственная наша победа. Я потушил машину, но моторный отсек выгорел почти полностью. Отстреливаться до последнего патрона было глупо и незачем, и, когда подъехали машины службы контроля, мы просто сдались.

До вечера нас держали в каком-то казённом помещении с мягкими креслами. Для детей выделили раскладные кровати, всем принесли еды, даже коту. Никто нас не допрашивал и не обыскивал, забрали только оружие. Мы сидели, обнявшись с женой и детьми. От её волос непривычно пахло порохом.

Артём рассказал историю Эли.

— Вечно ты подбираешь бездомных котят, — улыбнулась жена.

Рассказали ей про Настю — каждый свою сторону картины. Но кратко, очень контурно. То, что она манипулировала Артёмом, я озвучивать не стал. Если сам два и два не сложит — я ему не учитель арифметики.

Гадал — придёт на этот раз Криспи, или нас на общих основаниях к стенке поставят. Что тут делают с такими злостными нарушителями социального порядка?

Не угадал — пришла Ниэла. Беседовать она соблаговолила только со мной, отведя в отдельный кабинет.