Небо надо мной (СИ)

– Потому что ты – лучший охотник, воин и ёбарь, – отчеканила я.

Он ещё мгновение смотрел мне в лицо, а потом расхохотался, и сердце у меня замерло от ужаса и восторга, а потом неистово заколотилось – так, что я обморочно качнулась, почти соскальзывая с коня.

Победила. Я победила.

И пропала.

Продолжая смеяться, он вскинул руки, поймал меня и поставил наземь. А потом всё-таки шлёпнул Водородку по крупу, как я и предвидела, проворчав:

– Давай, приятель, проваливай. Ты мне тут не нужен.

Раздалось отрывистое ржание и удаляющийся топот копыт, а мы со Стивом снова уставились друг на друга. Усмехаясь, он неспешно потянул вверх мою футболку, снял и отбросил в сторону, а потом медленно обвёл шершавыми прохладными пальцами мои груди. Я задрожала.

– Так сильно хочешь дикаря, а, Птичка? Сама заявилась, дурёха… – протянул Стив, изогнув левую бровь. В глазах его плясали смешинки. – Я ведь и изувечить тебя могу. И убить. Не боишься? Давай, беги, пока не поздно.

– Хочу тебя, будь ты даже профессором Оксфорда, – проглотив слюну, отпарировала я. – И… делай что хочешь. Не боюсь. И не сбегу.

Он хохотнул:

– Что хочу, значит?.. Чёрт, никогда мне с бабой так весело не было. Но ты меня подловила, Птичка. Я сегодня без гондонов. Не думал, что ты сюда прилетишь.

– Не мой день месяца, – не моргнув глазом, соврала я, хмелея от собственной наглости.

Он вновь пытливо всмотрелся мне в лицо и тряхнул головой:

– Матаийан! Ну ладно.

И легко подхватил меня на руки, а я опять зажмурилась до цветных кругов перед глазами, когда моя напрягшаяся голая грудь прижалась к его твёрдому влажному телу. С его мокрых волос падали капли, и я чувствовала, как гулко бьётся его сердце.

Оказывается, на берегу горел костёр, и возле пары брёвен были расстелены одеяла. Опустив меня на эти одеяла, Стив расстегнул и сдёрнул с меня кроссовки и джинсы. На мне остались только простые хлопковые трусики, и я изо всех сил старалась не краснеть под его пристальным взглядом, и так же изо всех сил старалась не рассматривать его.

Он снова усмехнулся и небрежно поддел мои трусики двумя пальцами:

– Птичка, ты хоть знаешь, как это бывает? Знаешь, что я ведь и порвать тебя могу?

Да он нарочно меня пугает!

– Подумаешь! – упрямо отрезала я, невольно поджав к груди холодные коленки. – Я, между прочим… – И запнулась, всё-таки вспыхнув до корней волос.

Забавляясь, он склонил голову к плечу, а мне вдруг страшно захотелось подлить масла в огонь:

– Недавно ночевала в Рапиде, в мотеле. Специально сняла номер на ночь…

Он опять лениво изогнул бровь.

– …чтобы посмотреть кабельное, – храбро закончила я. – У Смоллхоков дома нет порноканалов.

Стив рухнул рядом со мной на одеяла, задыхаясь от хохота, а потом ехидно спросил:

– И что? Хочешь попробовать всё, что там показывали?

О Боже… Всё?! Я вспомнила увиденное по телевизору в убогом номере мотеля и похолодела. Но отступать было поздно.

– Да! – гордо заявила я. И добавила, опять не удержавшись: – Если у тебя хватит сил на это «всё».

– Ах ты-ы… – простонал Стив, опять вздрагивая от смеха и дёргая меня за руки так, что я опрокинулась на него, снова ощущая всем телом, – теперь вообще без одежды, без всякой преграды, – его обнажённое тело. – Сильно смелая, что ли? Тогда давай, смелая, начинай.

Я ахнула – изумлённо и возмущённо. Это было нечестно! Так, значит? Ну хорошо же…

Во рту у меня пересыхало от предвкушения, а сердце громыхало, как боевой барабан, но я медленно встала на колени, склонившись над ним. И внезапно даже для себя провела языком по его прохладной смуглой коже – от ямки между ключицами к шрамам на груди, к плоскому мускулистому животу. Стив втянул в себя воздух сквозь зубы и сжал кулаки, но больше не шевельнулся, и я, всё-таки трусливо зажмурившись, нашла его напрягшийся член пальцами и губами. И подскочила, широко раскрыв глаза, а Стив вновь затрясся от смеха:

– Что?

– Н-ничего… – пробормотала я, но подумала, что всё-таки должна объяснить: – Когда Вай рассказывала, что бывает член, как у жеребца, я думала, что она это в переносном смы…

Я не договорила, потому что Стив наконец распластал меня на одеялах, как лягушонка, заткнув мне рот своим горячим ртом. На секунду он оторвался, чтобы прорычать:

– Выпорю обеих!

И опять жадно приник к моим губам. А пальцы его, раздвинув мои колени, стали настолько бесстыдно и безжалостно исследовать укромные складки моего тела, что я так же бесстыдно захныкала, извиваясь и неосознанно прося большего… большего!

Боже, и я ещё считала себя асексуальной!

– Сейчас, Птичка, не спеши, – прохрипел Стив.

Да какое там «не спеши»… Я попыталась объяснить, что просто умру, если не получу его целиком и немедленно, но из пересохшего рта вырвался лишь жалобный стон.

Стив ещё шире раздвинул мне бёдра, подсунул ладони под ягодицы, приподнял меня и скользнул внутрь одним сильным режущим ударом, пронзив, затронув, задев все нервные окончания – как мне показалось, до самого горла.

И застыл.

– Что, больно? – шепнул он мне в самые губы.

– Сладко, – выдохнула я в ответ, крепко обхватив его сразу руками и ногами, и потёрлась об него грудью. – Так сладко. Так… Ох!