Небо нас ненавидит (СИ)

До этого — удивительно — атаковали в полной тишине. Но теперь послышались крики и звон клинков. А потом, словно открывая новую фазу боя — громкий плеск. Кто-то лез в бой слишком близко от края и полетел с моста в воду.

Ряд двигался. Казалось, что ни одни сила не может остановить белый ряд гвардейцев. Вторая волна ударила в неё — и увязла, начала откатываться, под крики и грохот умирающих.

Квендульф был в третьей волне. Никто уже ничего не приказывал. Он бежал потому, что не мог не бежать. И ещё он знал, что третья волна остановит гвардию узурпатора — а четвёртой пойдёт конница и сметёт их прочь.

Да, сейчас шеренга гвардейцев выглядела грозно. Но Квендульф не зря тренировался и изучал стратегию. Он разглядел слишком много.

Шеренга была очень тонкой. Не больше двух сотен человек.

Слишком многих узурпатор оставил в тылу, для охраны Красного Дворца.

Сейчас они побеждают. Но эта победа и есть первый знак поражения. Да, восставшие были слабее — но их слишком много. А значит, гвардейцам недолго сохранять порядок.

Белый ряд уже сломался, гвардейцы рубили и крушили поодиночке. За их спинами не было никого, кроме ночной темноты и красной громады Дворца. Если прямо сейчас кто-то сможет пробраться им в тыл…

Квендульф не успел додумать мысль до конца. Один из гвардейцев бросился на него, словно увидел давно вожделенную добычу. Холёный, с молочно-белым лицом, он был одного роста с Квендульфом и ещё шире в плечах — а значит, как успел сообразить юноша, просто громадный.

Длинный меч летел прямо в лицо. Если продать такой, можно несколько месяцев есть, пить и не работать… Квендульф пригнулся, заученным движением проскочил под клинок и одним ударом рапиры прошил гвардейца насквозь.

Тот, похоже, просто не ожидал такой прыти. Одетый, как почувствовал Квендульф, только в кожаный панцирь, гвардеец тупо смотрел, как поток из раны на животе побежал ручей крови. В свете огненных чаш кровь казалась чёрной, как горючее масло.

Боль была настолько сильна, что он даже толком не понял, что произошло. Его рука с мечом попыталась подняться для второго удара — и тут же обмякла. Меч сверкнул на каменных плитах моста.

Квендульфу пока не приходилось убивать в бою. Но он достаточно упражнялся на соломенных людях. Быстрее, чем успеваешь моргнуть, он упёрся сапогом в грудь и вырвал рапиру. Вдогонку клинку брызнул целый чёрный кровавый фоyтан.

Хорошо вошло. И хорошо вышло.

Квендульф рванулся к мечу — и чуть не остался без руки. Ещё один гвардеец, с бакенбардами на алым от ярости лице, бежал на него, готовый отомстить за товарища.

Юноша успел сомкнуть пальцы на мече — и понял, что не успеет пустить его в ход. Алый в отсвете костров клинок уже опускался, готовый отрубить ему голову — или ещё что-нибудь.

Квендульф атаковал, как баран, — даже не отклоняясь от удара, попросту прыгнул из полусогнутого положения и врезался головой в грудь гвардейцу. Тот захрипел, — так хрипит подрубленное дерево, прежде, чем рухнут. Меч отклонился и прошёл мимо.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Почему-то Квендульф очень отчётливо слышал, как справа и слева от него летят в воду повстанцы и гвардейцы.

Теперь в каждой руке Квендульфа было по клинку — но не было тех нескольких мгновений, чтобы пустить их в ход.

Гвардеец, хрипя, замахнулся опять. Ему было лет сорок, он казался невероятно взрослым и опытным. И от этого ещё сильнее хотелось его убить. Квендульф отскочил назад, готовый блокировать рапирой — но налетел на кого-то спиной и так врезался, что чуть не выпустил дух.

Задыхаясь, он полетел на камни, выронил рапиру, снова её нашёл, напомнил себе. Только потом он смог оглядеться — и не увидел ни гвардейца, ни тех, на кого налетел.

Наверное, оно и к лучшему.

Где же конница? Квендульф обернулся, но увидел только троих героев, которые обхватили верёвкой одну из чаш и пытались стянуть её с постамента.

Хороший план. Даже если гвардия попрёт дальше, огненная река её затормозит. И в любом случае

Да, план хорош — только исполнение у этого плана никуда не годится. Одна такая чаша весит не меньше трёх тонн. Три человека могут её сдвинуть только с помощью магии. Их же сюда не верёвками ставили.

Плохо у нас с командованием. Вся надежда на магию. Должно же у нас быть что-то на такой случай!

Словно отвечая на его мысли, возле моста показались те самые трое с красными поясами, что были в часовенке. Полы их чёрных ряс достигали земли, а сами чародеи двигались так странно, что казалось, словно они не идут, а плывут над землёй, немного покачиваясь.

Они уже поравнялись с мостом. Сейчас что-то придумают. Только надо встать, оглядеться, понять — не оказался ли он, пока валялся, в тылу у гвардейцев узурпатора. И не собирается ли кто-то его зарубить.

Он посмотрел на другую сторону моста. Там были только мёртвые тела — одни гвардейцы, другие восставшие. Один из них был его — кажется, вон тот, ближний, что схватился рукой за живот.

И проступали в ночи контуры Красного Дворца.

Выглядит соблазнительно — для героической смерти. Но в одиночку он Красный Дворец всё равно не возьмёт…