Небо нас ненавидит (СИ)

Плащ лежал в дорожном сундуке, который поставили в конце коридора. А посередине коридора была дверь в ту самую комнату.

Милон заглянул. В комнате было пусто, и никаких следов — только стены чуть обгорели. Никаких следов кота он не увидел.

Он догнал их уже во дворе, со свёрнутым плащом в руках. Сибби поднялся в коляску, Ладислав обернулся в плащ и сел рядом.

Милон поднялся на скамеечку кучера. Куда делся тот, который правил по дороге сюда, было неясно. Возможно, его и вовсе не было, а коляска ехала сама по себе.

Ну и ладно. Милон обожал править лошадьми. Это было почти так же интересно, как сражаться — но ты уверен, что тебя не убьют.

— Во дворец, — скомандовал Ладислав.

— Но я не знаю дороги.

— Просто доезжаешь до ворот, а от них по главному проспекту до главное площади, — сказал юный барон, — все большие города устроены одинаково.

— Верно, верно, — сказал Сибби, — Только на главную площадь не заезжай, там нет прохода. Я скажу, когда повернуть.

Милон тронул лошадей и они двинулись в туман. Копыта цокали негромко и он мог разобрать, о чём говорят в коляске.

— Расскажите про ЗаБога, — попросил Ладислав.

— Зачем тебе это? Не лучше ли спросить про истинных богов, которых называют Новыми?

Милона покоробило. Как можно так обращаться к барону.

Конечно, покойный пастор объяснял ему, что монах — всё равно что труп. Принимая монашество, человек умирает для мира и отныне служит только Богу и даже Богиня ему не указ. Все люди для монаха равны, потому что их тоже ждёт смерть — одних раньше, других позже.

Но раз для монаха все люди равны и титулы ничего не значат — почему бы ему не обращаться к барону, как положено? Богу и монаху всё равно, а благородному человеку и его слугам приятно.

— Я уже знаю про Новых достаточно. Я их принял, я им поклоняюсь.

— Так зачем интересоваться другими богами, если уже нашёл истину.

— Новые Боги никак мне не угрожают. А ЗаБог угрожает. Мне нужно знать о своих врагах всё.

— ЗаБог тебе не враг, — ответил Сибби, — ЗаБог — не больше, чем угроза.

— Об угрозах тоже знать надо.

— Хорошо, я скажу. Я не могу сказать, что знаю о нём всё. Я не могу даже сказать, что уверен в его существовании. Вот его адепты — они существуют, и их даже больше, чем ты думаешь. Они довольно сильны. Сильнее, чем все думают. Но в их уме я сомневаюсь. Если то, что они учат о ЗаБоге, правда, то в их проповедях и убийствах нет ни малейшего смысла. ЗаБог управляет и теми, кто его признаёт, и теми, кто поклоняется другим богам, и даже самими богами. Что может в этом поменять вера одного человека? Непонятно.

— Вы обучились этому в семинарии?

— Почему ты так думаешь?

— Вас должны были учить, как опровергать аргументы тех, кто думает по-другому.

— Да, нас учили. Но про ЗаБога я узнавал сам.

— Он много для вас значит.

— Любая сила имеет значение, — Сибби даже не смотрел на собеседника. Его глаза смотрели прямо перед собой, и видели будущее.

А вот и городские ворота. Стража стоит, вид у них тревожный.

— Дорогу Ладиславу, барону Томирскому! — рявкнул Милон.

Стражник замешкался. Потом заметил на плаще Ладислава вышитый родовой герб — меч над жёлтой кувшинкой и чёрный аист в полёте — и невольно вытянулся.

— Вы бы не ездили, — повторил он, — тут из реки зелёные дети… еле справились, вот. Во дворце их ещё ищут, всё оцеплено.

— Пропускай, — скомандовал Ладислав.

Ворота открылись. Копыта зацокали по брусчатке. Милон оглядывался по сторонам, но никаких следов зелёных детей пока не видел.

Странно, но его снова тянуло в сражение. К тому же, здесь город, а не болота. Проклятым тварям придётся драться в городе, а это не их стихия. Здесь ему будет проще одержать победу — и здесь больше свидетелей, так что он больше прославится. Эти твари сами не знают, куда полезли. Хотя где им знать — ума у них только на человеческие жертвоприношения и хватает.

Тем временем в коляске продолжали разговаривать.

— Как вы думаете, есть ли религия у зелёных детей? — спросил Ладислав.

— У каждого есть религия.

— А у животных? Когда я их убивал, мне показалось, что зелёные дети ближе к животным.

— У животных тоже есть религия, — невозмутимо ответил Сибби, — Просто мы ничего о ней не знаем.

— И кому они поклоняются? ЗаБогу?

— Если верить адептам, ЗаБогу поклоняются все.

Они подъехали к импровизированной баррикаде из шести перевёрнутых телег. Под одной из них зеленел упавший кочан капусты. На досках видны следы крови, но тела уже убрали.

— Поверни здесь налево, — сказал Сибби, — и ещё один квартал.

— Там некуда завести лошадь, — отозвался Милон, — Мы просто перегородим переулок.

— Это ничего не значит. Делай, как сказано.

Милон подчинился. Дорога шла вверх, лошади недовольно сопели.

Они остановились напротив узкого переулка. Зажатая домами щель уходила пологим спуском, и на той стороне горела медная черепица королевского дворца. Получается, здесь тоже можно пройти — только не так торжественно.

В городе тумана уже не было. Пахло мокрым песком и чувствовалось, что дождь прошёл совсем недавно.